— Я посмотрю договор… — с запинкой вымолвила та.
— Так давайте посмотрим! — воскликнула Бойко. — Боже мой, и вы так спокойны! Я бы уже с ума сто раз сошла!
Все спустились вниз, и Ольга протянула Бойко лежавшие на буфете бумаги, которые передал ей на прощание Игорь. Бойко мгновенно просмотрела их и, найдя нужный пункт, удовлетворенно закивала:
— Вот, это то, что надо! К счастью, страховой полис не связан со временем и местом аукциона! Он выдан на месяц, это минимальный срок, кажется. Четки все еще застрахованы на случай порчи или утраты, так что поторопитесь заявить в полицию! А уж там разберутся, когда они пропали!
Она вновь зашуршала бумагами и произнесла уже без воодушевления:
— А вот это вы зря подписали, не убедившись в целостности всех лотов. Хоть самое ценное стоило бы проверить! Вы расписались в том, что получили все предметы в целости. Это будет использовано против вас, разумеется. Придется объяснять полиции, каким образом четки могли пропасть у вас дома, на глазах, в сущности. Аукционный дом ваших претензий не примет, вы сами подтвердили, что претензий нет.
Ольга смотрела на нее темным затравленным взглядом. Казалось, она не понимает ни слова. Александра вмешалась:
— Лиза, четки не могли пропасть здесь, пойми! После того, как привезли коробки, в доме не было посторонних.
— Были! — свистнул Полтавский почти весело. — Мы же приехали! Но мы все время сидели внизу, с вами, а четки были наверху, как я понимаю?
— Грузчики могли взять? — обратилась Александра к Ольге.
— Исключено, — почти шепотом ответила та. — Я все время была с ними, показывала, куда ставить коробки. И коробки, снятые с аукциона, принесли последними. Их принес в дом ваш знакомый. Я ему только сказала, чтобы поставил их отдельно от других, на стол в кабинете, на втором этаже. Он пошел туда один.
Перед Александрой словно вспыхнула далекая фосфорическая зарница, осветившая темное небо до самой глубины облаков. Она вновь увидела Игоря, входящего в дом со стопкой последних коробок. На крыльце стояла Ольга, охранник запирал кузов фургона, шофер, открыв дверь кабины, негромко говорил по телефону. Гроза приближалась. За черным лесом, поглотившим горизонт, низко, тяжело катился гром. «Игорь провел в доме совершенно один несколько минут. Он принес последние коробки, среди которых была коробка с четками. У него был клиент, готовый заплатить за четки любые деньги, а я отказала. Но это невозможно!» Последняя мысль, отчаянная и беспомощная, ей самой показалась неубедительной. «Это возможно, и это могло случиться! — говорила другая часть ее сознания, рассудочная и чуждая эмоциям. — И это случилось».
— Понятно, — многозначительно произнесла Бойко. — Ушлый парень. Увел четки и дал владелице подписать документ, что она получила все свои вещи обратно.
Полтавский хмыкнул.
— Я уверена, произошло что-то другое. — Александра едва узнала собственный голос, таким напряженным и тихим он оказался, когда она смогла заговорить. — Мы в этом разберемся.
— А что другое? — резко спросил Полтавский. — Все ясно, по-моему. Четки взял этот субъект с аукциона, раз он находился в доме один, да еще знал, что в коробке, которую нес. Лично ведь опечатывал. Ну, тип… Ах да!
Последнее восклицание он издал, словно осененный некоей ослепительной догадкой, и взмахнул рукой:
— Еще же есть вы!
— Что?! — выдохнула Александра.
— Ну, вы, вы, — твердил Полтавский, сверля ее своим невыносимым двойственным взглядом. — Когда хозяйка нас встречала, вы ведь оставались в доме одна? Минут пять как минимум!
— Что…
Больше Александра не могла произнести ничего. Обжигающая волна поднялась по шее к щекам, достигла глаз, опала, оставив после себя головную боль и страшную тяжесть.
— Саша, никто на тебя не думает, конечно!
Ее руки ободряюще коснулись пальцы Елизаветы Бойко. То, что Александра прочла в глазах старой знакомой, ее ужаснуло. Бойко смотрела заговорщицки-вопросительно, и смысл ее лукавого, даже несколько восхищенного взгляда был ясен. «Она всерьез думает, что я могла взять четки!»
