Клеопатра. Последняя царица Египта - страница 15

Корнелия, стоявшая на палубе боевого корабля, своими глазами увидела это убийство и издала такой душераздирающий крик, что его услышали на берегу. Потом, увидев, что убийцы склонились над телом и снова распрямились, подняв вверх отрубленную голову, она приказала капитану поднять якорь, и через несколько минут боевой корабль уже плыл в открытое море и вскоре был вне досягаемости для погони. Обезглавленное и раздетое тело Помпея было брошено в воду, а через некоторое время оно было выброшено на песчаный берег прибрежной волной, где вскоре его окружила толпа любопытных. Тем временем Ахиллес и его подручные несли его голову в царский лагерь.

Вольноотпущенному Филиппу никто не мешал, и он бродил взад и вперед по пустынному берегу, пока все не ушли в город. И тогда он подошел к телу, встал рядом с ним на колени, обмыл его морской водой и обернул его в свою собственную рубаху вместо савана. Когда Филипп искал дрова, чтобы соорудить какое-нибудь подобие погребального костра, он встретил старого римского солдата, который когда-то служил под командованием убитого полководца. Вместе эти два человека принесли обломки разбитых кораблей и куски гнилого дерева, которые смогли найти на берегу, и, положив тело на эту кучу дров, подожгли ее.

На следующее утро перед Пелусием появился второй корабль, на котором прибыли один из военачальников Помпея Луций Лентул и две тысячи солдат, которых Помпей собрал вместе для своей охраны. И когда Луция Лентула везли в лодке на берег, он заметил еще дымящиеся остатки погребального костра. «Кем был тот, кто нашел здесь свой конец? – спросил он, еще не зная о трагедии, и добавил со вздохом: – Может быть, даже ты, Помпей Великий!» А когда Лентул ступил на берег, он тоже был убит на месте.

Несколько дней спустя, 2 октября, Юлий Цезарь, который преследовал Помпея по пятам, прибыл в Александрию, где с искренним отвращением узнал о жалкой смерти своего великого врага. Вскоре после этого перед завоевателем престал Теодот, принесший с собой голову Помпея и кольцо с печатью. Но Цезарь горестно отвернулся от ужасной головы и, взяв в руку лишь кольцо, на миг расстроился до слез. Затем он прогнал пораженного Теодота, как раба, совершившего преступление, и вскоре после этого лишившийся иллюзий Теодот бежал из Египта, спасая свою жизнь. Можно упомянуть, что он скитался, как бродяга, по всей Сирии и Малой Азии, но, наконец, после смерти Цезаря Теодот был узнан Марком Брутом и в качестве наказания за подстрекательство к убийству великого Помпея был распят со всеми бесчестьями, которые только было возможно нанести. Цезарь приказал, чтобы прах его соперника был послан его жене Корнелии, которая поместила его в их загородном доме неподалеку от Альбано. Цезарь также распорядился, чтобы достойную сострадания голову Помпея похоронили у моря в роще Немезиды за восточными стенами Александрии, где в тени деревьев ему был воздвигнут памятник, земля вокруг которого была устлана специальным покрытием. Затем Цезарь предложил свою защиту и дружбу всем сторонникам Помпея, которых египтяне заточили в тюрьму, и выразил свое огромное удовлетворение тем, что таким образом сумел спасти жизнь своих соотечественников.

Нетрудно представить себе, какой ужас вызвало такое отношение Цезаря к ситуации. Потин и Ахиллес сразу же поняли, что их ожидает то же бесчестье, которое постигло Теодота, если они не будут действовать с крайней осторожностью, выжидая своего часа, пока, как ожидалось, Цезарь не покинет Египет или пока им не представится возможность расправиться с этим новым возмутителем их спокойствия точно таким же манером, каким они избавились от старого. Но Цезарь не собирался спешно покидать Египет, и он также не дал им желанной возможности дождаться мартовских ид (15 марта. Идами [лат. Idus, от этруск. iduare, «делить»] в древнеримском календаре назывался день в середине месяца. В марте, мая, июле и октябре он приходился на 1-е число, в остальные месяцы – на 13-е. Он служил для отсчета дней внутри месяца. – Ред.). С той дерзкой беспечностью, которая столь часто сбивала с толку тех, кто за ним наблюдал, Цезарь тайно от всех решил поселиться во дворце на мысе Лохиас в Александрии, который на тот момент занимали только два члена царской фамилии, младший Птолемей и его сестра Арсиноя. И как только при было достаточное количество войск, чтобы оказать ему поддержку, Цезарь покинул свой корабль и взошел по ступеням внушительного причала. Сводный легион численностью 3200 человек римской пехоты и 800 кельтских и германских кавалеристов высадились на берег вместе с ним. И этой небольшой армии, как считал Цезарь, было достаточно, чтобы окружить тех, кто бежал вместе с Помпеем.