Клан - страница 108

Во власти прежде неведомого страха он схватился за нож и полоснул перед собой. Нападавший отскочил, но слишком медленно. Лезвие порезало грудь, он вскрикнул от боли. Аарон не стал ждать, пока тот придет в себя. Пригнулся и быстро, увернувшись от кулаков, бросился вперед, и всадил нож по рукоятку врагу в живот, и не вытаскивал, даже когда огромные руки схватили его за голову – как мужчина берет любимую, чтобы прошептать тайну, – и стиснули.

Аарон застонал.

– Уебок, – сказал человек и начал отворачивать от себя лицо Аарона. Мальчик пытался рвануть нож наверх, но рука больше не слушалась, отказывалась подчиняться и подниматься, чтобы распороть койота. В шее вспыхнула боль, когда мышцы запротестовали из-за угла, под которым повернулась голова. Перед глазами все закружилось, потемнело.

– Стой, – всхлипнул он, и голос его казался приглушенным и очень далеким.

Враг только рыкнул, его дрожащие руки сжали голову подростка тисками.

– Стой, – повторил Аарон, когда мышцы стали веревками из огня, кости затрещали и лопнули, и он вдруг уставился в противоположном направлении, не почувствовав ничего, кроме мгновенного невероятного взрыва боли, распустившегося в мозгу, прежде чем погас свет.

На берегу лениво влачащей свои воды реки почти в километре на север от хижины Кралла Седой Папа встал на колени среди камышей, сложил руки и помолился. Рядом, дрожа от переполнявшей энергии, стоял Айзек, который пришел сообщить, что Аарон и Джошуа пали перед Людьми Мира, но при этом – сообщил он с очевидной гордостью – забрали нападавших с собой.

Когда Папа закончил просить, чтобы его мальчиков приняли в святые и по достоинству приветствовали в Царстве Небесном, он поднялся с гримасой боли и положил руку на плечо мальчика.

– Мы пойдем дальше, – сказал он. – Там, где ступала их нога, оставаться нельзя. Они принесли скверну, и она расползется, – он печально покачал головой. – Твои братья проявили храбрость, – сказал он, глядя в глаза Айзека, в которых не видел скорби, лишь гнев и нетерпение. – Как и ты. Но нашу миссию придется продолжать в других краях. – Он вздохнул и скрестил руки на груди. – А где Люк?

Айзек пожал плечами.

– Они и до него добрались?

Мальчик покачал головой.

– Если он живой, отыщет нас. Дядя Кралл знает, где мы будем, – если, конечно, старый дурень очухался, а не стал сырым мясом, что растащили койоты.

Вместе они двинулись по берегу, следуя за луной, пока не нашли место, где река была мелкой и почти не двигалась из-за природной плотины из сломанных веток и прочего мусора – здесь было не глубже метра. Как можно тише они перешли ледяную воду, пристально вглядываясь в деревья как на другом берегу, так и на оставшемся позади. Айзек сказал, что повержены два врага, но их может быть и больше, и если они расслабятся, не зная точно, им конец. Каждая тень – затаившийся койот, каждый треск ветки – шаги, каждый шорох – враг переминается в темноте, готовясь к засаде.

Они дошли до склона на противоположном берегу и быстро поднялись среди камыша и хвощей. Дыхание Айзека стало низким и ровным шипением – Папа знал, что ему не терпелось самому вступить в битву с Людьми Мира, что он завидовал славной смерти братьев. Они бились на стороне ангелов, сразили демонов, которые пришли по их сердца и души, и это наверняка было великолепным зрелищем. Рано или поздно и ему выпадет такой шанс, потому что по следу этих койотов в поисках мести придут другие, чтобы покончить с Папой и его родом.

Папа устал. Замерев на секунду передохнуть, чувствуя боль в колене, он взглянул на звезды над головой, свечение которых затмевало сияние луны, и почувствовал укол печали из-за бесчисленных утрат. Мэттью, Джошуа и Аарон мертвы, убиты Людьми Мира, как мертва и Лежачая Мама из-за страха перед ними и горя при виде заражения Люка. Преданность Люка оставалась под вопросом, но Папа хранил веру в сердце. У него не было выбора. В одиночестве он беззащитен перед противостоящими ему великими силами, а Айзек слишком молод – умелый убийца, но наивный и недостаточно сильный, чтобы помочь, если за ними снова придут. Ему нужен Люк.