… – Давай-давай! Поднимай помалу! Только не дергай! Если упадет – всех поубиваю!
Проснувшись от голоса старшего брата, который, казалось, раздавался откуда-то сверху, Полундра села на кровати и захлопала глазами. В комнате было пусто. На полу лежал горячий луч. Подруг и Сони след простыл. Вскочив, Юлька натянула шорты, майку и, жмурясь от яркого солнца, вылетела за порог.
Взгляду ее представилась замечательная картина. Через огромную ветку старого платана, тянущуюся над самой крышей, была переброшена бельевая веревка. За один конец веревки старательно тянули Атаманов и Батон, а к другому была привязана старая авоська тети Марьяны с каким-то угловатым предметом на дне. А верхом на крыше восседал Пашка, озабоченно командуя:
– Ну, еще немного, вз-зяли! Взяли! Да осторожней, говорят вам!
Авоська наконец сравнялась с коньком крыши. Пашка ловко поймал ее и притянул к себе. Серебристый предмет блеснул на утреннем солнце, оказавшись Пашкиным айпэдом. Через минуту над двором раздался ликующий крик:
– Есть!!! Взял! Есть Сеть, ур-р-р-ра!!! Все, шелупонь, идите на свое море, делайте что хотите, а дядю Пашу больше не трогать… И не дай бог, опять у вас какая-нибудь гроза начнется!
– Вот тебя она спросить забыла! – съязвила Соня, снимая с веревки высохшие полотенца. Тут же ее лицо стало озабоченным: – Пашка! Полторецкий! Ты хоть на голову что-нибудь надень!
Но Пашка лишь досадливо махнул ногой.
– Игорь Петрович! – воззвала Соня к Пашкиному деду. – Скажите хоть вы ему! Это же сумасшедший человек! Он так на крыше, как аист, полдня просидеть может, с айпэдом в обнимку! А солнце печет! У него тепловой удар будет!
– Павел, по-моему, мысль здравая, – заметил старый генерал. – К тому же на сильном солнце и айпэд может перегреться.
Последняя фраза заставила Пашку нахмуриться.
– Так… шелупонь… живо зонт мне сюда! «Как, как»! Как хотите! Еще не хватало, чтобы из-за этого вашего солнца у меня жесткий диск в ящик сыграл!
Красный сломанный зонт был поднят на крышу в той же авоське после нескольких неудачных попыток, сопровождаемых неприличной атамановской руганью и воплями. Пашка поймал зонт, установил его у себя над головой, со счастливым вздохом вошел в Интернет и отключился от действительности.
– Псих! – горестно прокомментировала Соня. – Называется – приехал отдыхать на море! Дети, все позавтракали? Собирайтесь купаться! Нино Вахтанговна еще спит, дайте ей от вас отдохнуть!
Девчонки и пацаны кинулись собираться. Белку, осторожно проскользнувшую в калитку, заметила только Полундра.
– Ты где была?! Ушла одна! Никому ничего не сказала! Хорошо еще, Соня Пашку воспитывала и не заметила, что тебя нет! Где тебя носило?!
– Не ори, Соня услышит… На море расскажу.
Оказавшись на пляже, девчонки дождались, пока Соня уплывет в море, а парни убегут играть в волейбол, и дружно вцепились в Белку. Та как можно короче доложила о серебристой иномарке. Поколебавшись, сообщила и о том, что почти час позировала Ромке на фоне рассветного моря.
– Но это же здорово! – обрадовалась Натэла. – Художники очень часто влюбляются в своих моделей! Если он тебя захотел нарисовать – значит, ты ему наверняка нравишься! Он тебе свидания не назначил?
– Нет… И вообще, по-моему, я его напугала. Проболталась, как дура… – Белка с убитым видом рассказала о «графине Сарре». Полундра, выслушав ее, нахмурилась:
– Так, говоришь, ты ему впрямую на музей Тропинина намекнула?
– Еще как впрямую!
– А он?
– А он – ничего! Вообще ничего! Помолчал, повернулся и ушел. Ой, какая же я дура, девчонки… Может, мне вообще все почудилось? Может, это ко мне там привидение подходило, а никакой не Ромка? Может, я просто с ума сошла?!
– Мы бы заметили, – успокоила Полундра. – Меня больше интересует, с кем это он в шесть часов утра встречался.
– Меня тоже, – буркнула Белка. – Мне, конечно, плохо видно было… но эта девчонка, по-моему, взрослая совсем.
– Что они там в машине делали, ты не видела?
– Нет, я далеко была. Но не целовались, это уж точно.
Полундра только закатила глаза. А Белка подумала про себя, что за точность своей последней фразы поручиться никак не может.
