Мудрый, проницательный политик, Председатель отметал и то и другое. На оружие военным руководители Партии денег никогда не жалели и не станут экономить на этом в дальнейшем. Ордена, он мысленно усмехнулся, стоит только хорошо попросить и Леня отвалит полной жменей, не жадничая, только успевай вешать. Насильно тащить в социализм афганских декхан не видавших в своей жизни электрической лампочки, присоединить, прилепить с какого то непонятного боку к пестрой компании африканских дикарей, египетских бедуинов, палестинских боевиков слюняво-губастого Арафата и бородатых барбудос пламенного неофита марксизма...
Председатель всегда считал подобное начетничеством, утопической дурью. Правда крамольные мысли вслух не высказывал. Отлично выучив правила подковерной поитической игры, не вмешивался, наоборот, безропотно предоставлял комитетские каналы для передачи отрываемых от собственного народа денег гонцам питающим народно-освободительные движения и группки. Кроме того Комитет имел здесь и свой собственный, шкурный интерес, социализм там или не социализм построит вся эта сомнительная публика, но по крайней мере есть возможность занять дурным делом противные спецслужбы, втянуть в изматывающую возню в джунглях Анголы, кварталах разрушенного Бейрута, да всюду где очередному сумасбродному вождю, услышавшему вполуха привлекательное словечко "коммунизм" понадобится бесплатная партия надежного советского стрелкового оружия.
До прихода к власти аяттол реакция вероятного противника оказалась однозначно негативной, с последующими обострениями на политическом, идеологическом, а возможно даже военном уровнях в противостоянии двух систем. Этого не желал допустить престарелый Генсек, страстно и, возможно вполне искренне, вознамерившийся войти в историю миротворцем, а может даже успеть прихватить и Нобелевскую премию мира. Захват заложников, объявление Америки Большим Сатаной в корне меняли исходную ситуацию. По новому ориентировали вектор политической напряженности.
Председатель засел за работу, подключил лучших комитетских аналитиков, просчитывал правильно ли поймут на другом конце игровой доски, что цели двух свердержав, при данной ситуации, в общем и целом совпадают на конкретном временном отрезке. Свою задачу он сформулировал конкретно и однозначно, - Задавить выползшую из Тегерана гидру мусульманского экстремизма. Причем сделать это на земле Афганистана, там куда она протянула щупальца пользуясь глупостью и слабостью Кабульского режима. Не предоставить малейшей возможности пересечь границы Союза, не дать разнести крапивное семя по пока еще сонным, благодушным, но открытым к восприятию подобного рода идей головам мусульман республик Средней Азии и, особенно, всегда готового взорваться Кавказа.
По всему выходило, по большому счету, перед Малым и Большим Сатанами, как их определили аятоллы, стояли во многом совпадающие цели и ограниченная войсковая операция в Афганистане могла рассчитывать как минимум на молчаливое сочувствие. А большего и не требовалось.
Действительность оказалась разительно отличной от рассчетов. Бойкот столь нежно лелеяной, дорого стоившей стране Олимпиады, истошный вопль мировых средств массовой информации, злобная травля в ООН. Все это можно было бы стерпеть, отнеся за счет политического прикрытия, издержек военной стороны дела, в обмен на реальное пассивное созерцание происходящего и, главное, невмешательство. Но не вышло. Моджахедам пошли денежные инъекции, инструкторы, спецы по контрпропаганде, разведчики, начались поставки оружия, взрывчатки, а последнее время и переносных ракетных комплесов "Стингер" сводящих на нет подавляющее преимущество в воздухе. Дошло до того, что натовские патроны переделали под автомат калашникова, целую индустрию создали. Все это немедленно сказалось на ведении войны, возросли потери, увеличился поток цинковых гробов в города и села Союза, уменьшился престиж Руководства Партии как внутри, так и за рубежами страны.
Теперь вопрос стоял уже действительно не о судьбе Афганского руководства, пусть даже наконец вполне вменяемого и предсказуемого, хотя по прежнему погрязшего в бесконечную фракционную борьбу, клановую и племенную неразбериху, естественную как солнечный восход и неистрибимую словно закат, восточную коррупцию. Нет, сегодня уже вплотную речь шла о политическом будушем Союза, его Государства, его Партии, Идеологии, в чистые идеалы которой свято верил и которые бескомпромиссно, а подчас жестоко, безжалостно отстаивал всю сознательную жизнь.
