Джонатан присыпал землей металлические предметы, выровнял ладонью почву и упавшие с куста сухие листья, которые всегда напоминали Шарлотте о нарушенных обещаниях. Ее отец умер еще до ее рождения, а ее мать — когда она была совсем маленькой. А затем она видела, как умирал ее дядя Гидеон. «Все они оставили меня, Джонни, — сказала она ему, когда ей исполнилось девятнадцать. — Пообещай, что никогда не покинешь меня!»
Джонатан пообещал — а потом уехал от нее…
Он встал, отряхнул руки, затем, заметив ее вопросительный взгляд, пояснил:
— Это разобранный пистолет. Я привез его на всякий случай. Но я нарушаю закон, так что не могу допустить, чтобы его у меня нашли. Идем.
Шарлотта повела его по дорожке в самый дальний угол парка — там расположилось еще одно здание, которое она называла «Старый Китай». Когда Джонатан прошел за ней в тяжелую дверь и Шарлотта включила освещение, мягкий свет озарил сцену из другого времени, из другой жизни.
— Это проект моей бабушки, — приглушенно произнесла она. — Раньше сюда пускали посетителей, но после смерти бабушки я закрыла музей.
Со стен лился неяркий свет. Стеклянные витрины, хранящие драгоценные памятные вещи, казалось, излучают неземное сияние, точно все эти предметы были перенесены сюда машиной времени. Было похоже, что они готовы вернуться в прошлое в любую секунду и их удерживает лишь тончайшая паутина.
— Невероятно! — прошептал Джонатан.
— Так моя бабушка пыталась остановить время. Я как-то сказала ей, что «Дом Гармонии» должен существовать и в двадцать первом веке. Мы тогда наговорили друг другу много горьких слов… — Шарлотта отвернулась на мгновение. — Теперь я об этом жалею, — негромко добавила она. — Но это не меняет того факта, что бабушка в какой-то момент перестала правильно оценивать нашу компанию. Я сказала ей, что не верю в необходимость цепляться за прошлое, любое прошлое. — Шарлотта прямо взглянула в глаза Джонатану. — Мне жаль, что наши отношения не наладились до ее смерти.
Джонатан рассматривал великолепную коллекцию, иллюстрировавшую историю китайской медицины. Он знал, что в ней немало реликвий и семьи Ли — все эти фарфоровые чаши, бамбуковые корзинки, фигурки из нефрита. Джонатан не удивился при виде огромной каменной собаки из китайского храма: он сообразил, что уже видел ее много лет назад. У изваяния была своя история, как и у каждого бесценного экспоната в этом музее.
Потом Джонатан заметил на стене карту китайского квартала — Чайнатауна — в Сан-Франциско, и неожиданно ему пришло в голову, что здесь есть и частица его собственного прошлого. Потому что судьба связала его с Шарлоттой и семьей Ли, когда ему только исполнилось тринадцать.
— Компьютер стоит здесь, в бабушкином кабинете. — Шарлотта пошла вперед, указывая дорогу. — Она, разумеется, никогда им не пользовалась. Бабушка даже не умела печатать.
Джонатан пошел за ней по мягкому ковру между двумя рядами стеклянных витрин с экзотическими предметами, напоминавшими об ушедшем прошлом. Внезапно он вздрогнул, наткнувшись на высокого мужчину в красивом шелковом наряде мандарина — настолько живым выглядел манекен. Джонатану не требовалось читать надпись на пластинке внизу: он знал, что это прапрадед Шарлотты, богатый врач из Сингапура. Джонатан узнал изумрудное шелковое одеяние и черный атласный жакет — много лет назад Шарлотта показывала ему фотографию этого человека.
— Я заперла музей на следующий день после бабушкиной смерти, — сказала Шарлотта, введя его в небольшой кабинет и щелкнув выключателем. — Здесь все так, как она оставила. — Шарлотта повернулась и взглянула на Джонатана ясными зелеными глазами, которые он так хорошо помнил. — Бабушке было девяносто, когда она умерла, а она все еще управляла компанией. Но большую часть времени она проводила здесь, предаваясь воспоминаниям о былом.
Кабинет, неярко освещенный приглушенным светом, выглядел так, словно в него давно никто не заглядывал. Бабушка Шарлотты умерла полгода назад, и Джонатан гадал, получила ли Шарлотта его цветы и открытку с соболезнованиями, посланные из Южной Африки.
Шарлотта указала ему на консоль управления и мониторы в углу.
