— Он должен быть здесь! — настаивала Шарлотта. — Только в этом кабинете Десмонд мог быть уверен, что его никто не побеспокоит. Он мог запереть дверь и спокойно печатать все, что угодно.
Джонатан вернулся к шкафчику между книжными полками, еще раз осмотрел стереосистему, проигрыватель для компакт-дисков, цветной телевизор…
— Вот он! — объявил Джонатан, отодвигая телевизор вместе со столиком на колесиках.
Они увидели портативный компьютер, спрятанный за телевизором и подсоединенный к нему внешний модем.
— Как бы там ни было, — угрюмо заметила Шарлотта, — Десмонд отнюдь не дурак.
— Держу пари, что это ПВН.
— Что?
— Прямой внутренний номеронабиратель. Он не проходит через центральную панель, так что у твоего системного администратора нет никакой возможности обнаружить этот модем. Я готов поспорить, что если просмотреть фолдер этого компьютера, то мы найдем множество интересных посланий, отправленных через анонимных посредников.
Убедившись, что они ничего не потревожили, Джонатан поставил телевизор на место, закрыл шкафчик и сказал:
— А теперь давай нанесем Десмонду визит.
Шарлотта озабоченно посмотрела в окно на нескончаемые дождевые струи.
— Он живет в десяти милях отсюда. Но это на берегу одного из каньонов, так что нам придется быть осторожными.
Пока они ехали по Палм-Кэнион-драйв, ураганный ветер не давал им прибавить скорость. Шарлотта зябко поежилась и вздохнула.
— Я узнала столько секретов за последние несколько часов, Джонни, что у меня кружится голова. Такое впечатление, будто все, что я знала о моей семье, оказалось вывернутым наизнанку. Дядя Гидеон на самом деле приходится мне дедушкой, а Десмонд — братом. Мне остается только гадать…
Джонатан на мгновение оторвался от скользкой дороги и посмотрел на Шарлотту:
— О чем гадать?
— Я рассказывала тебе, что бабушка верила, будто ее мать говорила с ней из загробного мира. Она утверждала, что это происходит со всеми дочерьми в нашей семье по крайней мере один раз в жизни.
— Да. И что?
— Но, Джонни… — Шарлотта смотрела на него в темноте машины, ее лицо высвечивалось редкими фонарями. — Оказалось, что Мей-лин не умерла, когда бабушка слышала ее голос! Как же тогда насчет того голоса, который слышала я? А я слышала мою мать, предупреждавшую меня, что чай отравлен. Так, может быть, то, во что моя бабушка столько лет заставляла меня верить, на самом деле ложь? Может быть, моя мать вовсе не умерла, а жива до сих пор?
Они подъехали к залитому водой перекрестку, где потоки уже достигли кромки тротуаров и бежали по ним. Джонни снизил скорость, держась у центра дороги, где воды было поменьше. Он вцепился в руль, вглядываясь в дождевые струи, и, казалось, был сосредоточен на одной задаче — перебраться на другую сторону. Так что Шарлотта вздрогнула от неожиданности, когда он вдруг сказал:
— Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня.
Она всматривалась в его лицо, освещенное только отраженным дождем светом фар, и видела, как на его виске пульсирует жилка.
— Я решил, что мне единственному в этом мире причинили боль, — спокойно продолжал Джонатан, заставляя большую машину дюйм за дюймом преодолевать поток. — Я был высокомерным ублюдком, смотревшим на мир поверх огромной стены, которой себя окружил. Я вознес мои чувства на высокий пьедестал и предоставил женщинам попытаться до них дотянуться. Адель приняла вызов — и я ее вознаградил…
Шарлотта рассматривала его профиль, вспоминая, как он обнимал ее час назад, вкус его губ и сумасшедшее открытие, что она когда-то прочитала не то стихотворение.
Джонатан на мгновение отвел взгляд от дороги.
— Да, я рассчитывал, что в тот день в итальянском ресторане ты скажешь мне, что я не должен жениться. Но ты этого не сделала, и жизнь начала развиваться по совсем другому сценарию.
— Значит, ты винил меня за то, что несчастлив с Аделью?
— Мы не были несчастливы. На самом деле сначала мы были вполне довольны. А потом началась пассивная жизнь, которую мы не пытались изменить. — Он посмотрел на Шарлотту. — Я больше не хочу жить такой жизнью, Чарли.
Она протянула руку и накрыла ладонью его пальцы, лежащие на руле.
