— Это был особый случай. Человек, который испробовал на себе действие тоника… — Я замолчала, не желая выдавать чужую тайну.
— Не скажете ли вы суду, кто был вашим клиентом, для которого вы составили эту смесь?
Поднялся мистер Уинтерборн:
— Возражаю, ваша честь. Недопустимо говорить о личности пациента.
— А я полагаю, что на этот вопрос следует ответить, ваша честь! — вмешался адвокат «Красного Дракона». — У моего клиента создалось впечатление, что против него составлен заговор. Имя пациента миссис Ли имеет прямое отношение к делу!
— Возражение отклоняется. Отвечайте на вопрос, миссис Ли.
Я не думала, что они дойдут до такого.
Повернувшись к Гидеону, я увидела, что на его лице появилось выражение боли. И все-таки я должна была говорить — перед всей этой глазеющей толпой, репортерами и кинокамерами.
— Я приготовила это лекарство для моего мужа, мистера Ли.
Как только я произнесла эти слова, зал суда превратился в воплощение хаоса. Засверкали вспышки фотоаппаратов, репортеры бросились прочь из зала, а я смотрела на моего мужа. Он сидел в первом ряду с высоко поднятой головой, полный спокойного достоинства.
Я никогда не видела Гидеона таким рассерженным.
— Они просто распяли ее в суде! — говорил он, расхаживая вечером по моей маленькой гостиной.
Мистер Уинтерборн покачал головой.
— У нас связаны руки, Гидеон. Гармония не смогла представить доказательства своих обвинений. Теперь присяжные должны вынести решение, а я не думаю, что они на нашей стороне.
Гидеон уставился на адвоката.
— Мне казалось, вы говорили, что женщины среди присяжных помогут нашему делу.
— Я так считал, но это оказалось большой ошибкой.
— Почему?
— Потому что Гармония молода и красива, да к тому же еще продает сексуальные тоники для их мужей. Она представляет для них угрозу.
— Послушайте, — сказал Гидеон, — ведь у нас есть заключения химиков, что тоник, выпускаемый «Красным Драконом», опасен. Это же подтверждает слова Гармонии! Разве нет?
— В большом количестве многие лекарства токсичны. И, кроме того, Гидеон, нет доказательств, что кто-то в самом деле умер, приняв тоник «Сильный мужчина». Вот в чем проблема. Здесь только предположения, никаких фактов.
— Но Гармония называла фамилии…
— Эти мужчины действительно болели или умерли. Но от чего? Вскрытие ведь не проводилось. Нам неизвестно состояние их здоровья к моменту смерти. — Он повернулся ко мне и прерывисто вздохнул: — Миссис Ли, я полагаю, вам следует приготовиться к худшему.
Я не могла потерять надежду.
— Мистер Уинтерборн, — проговорила я, — недавно в суд приходила женщина. Она пробыла там всего несколько минут и ушла сразу же, как только я заметила ее. Мне показалось, что она чего-то боится.
— Кто она?
— Сначала я не могла вспомнить, но потом ее фамилия всплыла в памяти. Это Бетти Чан. Она работала у меня девять лет назад. И я почти уверена, что именно она передавала мои идеи «Красному Дракону». Если бы нам удалось найти ее и уговорить дать свидетельские показания…
— Этим займется мой частный детектив.
В ту ночь я лежала в постели и плакала. Какое будущее я смогу подарить теперь моей дочери? Мать без доброго имени? Семья без денег? Мистер Ли обнял меня и стал утешать. Даже в постели я называла его мистером Ли… Он обнимал меня до тех пор, пока я не уснула.
Когда на следующий день мы приехали в суд, у мистера Уинтерборна оказались хорошие новости.
— Мой детектив нашел эту Бетти Чан! Сейчас он с ней разговаривает.
— Как вы думаете, он сможет убедить ее дать показания? — спросил Гидеон.
Как всегда, он шел рядом со мной, пока мы пробирались сквозь толпу. Газеты это всячески использовали и все время говорили о «постоянном присутствии мистера Гидеона Барклея». Мистер Уинтерборн несколько раз предлагал Гидеону держаться от меня подальше, но, естественно, тот остался глух к его советам.
— Трудно сказать. Но мой человек умеет уговаривать, — ответил с улыбкой адвокат. — Особенно женщин. Я велел ему завуалированно намекнуть ей, что она получит вознаграждение, если выступит свидетельницей. Не совсем этично, но весь этот суд все равно уже превратился в фарс.
