Кинокомпания Ким Чен Ир представляет - страница 85
Едва он щелкнул замком портфеля, Син очутился снаружи, перед (ну естественно) «мерседес-бенцем» – на сей раз синим и совсем новым. Син залез в машину. Удаляясь, он не отрывал взгляд от здания тюрьмы – в заднем окне она смотрелась кадром широкоэкранного фильма, а затем пропала с глаз.
Сина отвезли в секретный дом Министерства народной безопасности, взяли клятву верности, а затем постепенно обильной пищей и физическим комфортом восстановили ему здоровье. Выдали новую одежду, провели медицинское обследование, постригли. Спустя каких-то десять дней, 6 марта, скомандовали приготовиться к встрече с любимым руководителем.
Сину предстояла первая вечеринка у Ким Чен Ира.
Чхве уже приехала в Рыбный дом. Такой же праздник, как все последние пять лет, только масштабнее: гостей вдвое больше, огромный банкетный зал набит битком. В воздухе витало предвкушение. Ким Чен Ир от самодовольства чуть не лопался. В самом начале кто-то взял Чхве за локоть и сказал:
– Сегодня счастливейший день вашей жизни!
Чхве только плечами пожала. Обычное дело – северокорейцы вообще любят восторженные преувеличения.
Машина подруливала к бетонному зданию, у которого выстроилась длинная шеренга одинаковых «мерседесов». Син нервничал и не ждал ничего хорошего. Вылез из машины, приблизился к парадному входу. Двое швейцаров слегка поклонились ему и открыли дверь. Едва Син вошел, людный зал разразился овацией.
Син растерянно заозирался. Десять дней назад он голодал в камере, сидел в пыточной позе, ночами просыпался от криков заключенных, отправленных на истязания или казнь, а теперь очутился в зале, смахивающем на «фешенебельный сеульский ночной клуб». Вокруг толпились мужчины в мундирах или одинаковых костюмах западного фасона, с одинаковыми красными флажками на груди, пьяные от дорогущего алкоголя и обожравшиеся деликатесов. От столика к столику, кокетливо хихикая, перепархивали юные девочки.
А в центре зала стоял Ким Чен Ир – человек, который на долгие годы заточил Сина в тюрьму, а теперь неизвестно зачем вызвал сюда. «На фотографиях и портретах я его видел не раз, – писал Син, – но живьем впервые. Невысокий, большие глаза ярко блестели. Он покраснел, как будто уже давал о себе знать алкоголь». В свободных брюках и свободной рубашке – наряд смутно напоминал пижаму Ким Чен Ир приветственно улыбнулся.
Син направился к нему.
Чхве прибытие звездного гостя пропустила. Когда музыка внезапно оборвалась и толпа захлопала, Чхве не обратила внимания. Какая-то женщина подошла и ткнула пальцем на дверь:
– Вы гляньте, кто пришел!
Чхве обернулась. В дверях стоял очень костлявый человек. Она не сразу узнала Сина, а узнав, онемела. Сердце как будто остановилось.
– И чего вы стоите? – спросила женщина и поволокла Чхве к дверям.
Приближаясь к Ким Чен Иру – сердце колотилось как бешеное, – Син заметил Чхве. Она пришла на вечер в традиционном белом ханбоке и огромных дымчатых очках. Пять с лишним лет Син не видел ее и не знал наверняка, здесь ли она, жива ли она. Глазам не веря, он смотрел, как ее ведут к нему. Оба застыли, не зная что сказать, что сделать, мучительно ощущая на себе взгляды десятков пар глаз. Аплодисменты сменились удушающей тишиной; толпа замерла.
– Что с тобой случилось? – наконец выдавила Чхве. Син вяло улыбнулся.
Неподалеку Ким Чен Ир улыбался от уха до уха, как ребенок, только что учинивший невероятнейшую проделку.
– Ну, обнимитесь! – сказал он. – Что вы стоите столбом?
Син и Чхве обхватили друг друга руками – поначалу одеревенело, затем с облегчением погрузились в объятия друг друга. Вокруг снова загикали и захлопали. Засверкали фотовспышки.
– Так, ладно. Хватит обниматься, идите сюда, – распорядился Ким Чен Ир.
Син и Чхве подошли, очень остро сознавая, что это спектакль и все на них смотрят. Син вежливо поклонился и пожал Киму руку. Тот стиснул Сину ладонь от души. С Сином по левую руку и Чхве по правую он попозировал для фотографа («Не переживайте, – пошутил он, – в южнокорейских газетах не напечатают») и затем обернулся к толпе.
