В машине с шофером, гладко скользившей по новому подводному тоннелю, соединявшему Коулун с островом Гонконг, Чхве извинилась перед Ван Дон Илем за то, что с опозданием приняла приглашение и сможет пробыть в Гонконге всего несколько дней. Машина вынырнула в оранжевый вечер и направилась прямиком в каньон меж небоскребов.
Гонконг, тогда еще британская колония, стремительно преображался, создавал себя заново, меняя промышленную экономику на статус ведущего мирового финансового центра. Городские контуры щетинились подъемными кранами – в 1972 году была запущена десятилетняя жилищная программа по обеспечению качественным жильем более двух миллионов человек. На месте семейных лавок и мелких компаний множились супермаркеты и корпорации. Расцветали банки и брокерские конторы, почти полмиллиона гонконгских граждан заделались фондовыми инвесторами.
Ван высадил Чхве у отеля «Парма», где на шестом этаже ей забронировали номер с потрясающим видом на бухту Виктория. Встретимся утром ровно в десять, сказал Ван.
Два дня Ван возил ее по городу, поил и кормил в лучших ресторанах. Замечательное гостеприимство, однако Чхве раздражалась: о деле речь так и не заходила. Кроме того, на экскурсиях по городу за ней, щелкая фотоаппаратами, таскались двое, кажется, китайцев. На третий день Ван куда-то запропастился, и Чхве поехала в местный офис «Син Фильм», еще открытый и ожидавший решения дальнейшей судьбы Син Сан Ока. В офисе Чхве встретили директор Ли Ён Сэн и управляющий Ким Гю Хва, а с ними женщина чуть за пятьдесят и симпатичная девочка лет двенадцати. Ким сообщил, что женщина – его давняя подруга, а девочка – ее дочь.
– Здравствуйте, я Ли Сан Хи, – сказала женщина Чхве.
Вечером за ужином госпожа Ли и Чхве подружились; госпожа Ли поведала, что она большая поклонница Чхве и видела все ее фильмы. Она предложила назавтра, пока Чхве ждет Вана, составить ей компанию – и Чхве согласилась. У Вана, сказали Чхве, случились непредвиденные обстоятельства, но он вскоре вернется, и они завершат переговоры.
Назавтра, 14 января, Чхве встретилась с госпожой Ли и ее дочерью. Госпожа Ли была ужасно взбудоражена. «Она не закрывала рта, – рассказывала потом Чхве. – Предлагала свести меня со своими многочисленными знакомыми в Японии, особенно с каким-то стариком, который интересовался культурой и искусством. Считала, что он пригодился бы мне в управлении школой». Посреди обеда в японском ресторане госпожа Ли ушла кому-то позвонить, а вернувшись, объявила, что как раз побеседовала с одним из этих своих влиятельных знакомцев. Не хочет ли Чхве встретиться с ним прямо сегодня? Чхве, у которой не было других дел, согласилась. Знакомец этот, сказала госпожа Ли, живет в часе езды, у него дом в Рипалс-бей.
Рипалс-бей, бухта Изгнания на самом юге Гонконга, в девятнадцатом веке служила прибежищем пиратам, грабившим британские торговые суда, которые направлялись в Японию. Пиратов давным-давно изгнали – отсюда и название бухты, – а побережье переоборудовали в пляжи для туристов.
Такси катило по опустелой дороге, и Чхве смотрела в окно. Четыре часа дня, зима, с моря тянуло холодом. Чуть поодаль – дома, виллы и летние резиденции, на пляже поблизости – ни души. Куда завезли – непонятно. Внезапно госпожа Ли попросила таксиста остановиться на краю узкой полоски песка.
– Выходим, – сказала госпожа Ли.
– Может, попросим такси подождать? – спросила Чхве.
– Если что, позвоним, и за нами приедут.
Чхве и девочка вылезли из машины следом за госпожой Ли. Та огляделась.
Чхве спросила, в чем дело, но ответа не получила. Госпожа Ли как будто кого-то ждала. Вскоре Чхве с девочкой убрели к морю. Вечерело, на песок легли их длинные тени.
Звонко раздался голос – их звала госпожа Ли. Чхве обернулась – госпожа Ли стояла ярдах в сорока, у воды, и махала рукой. С нею было несколько длинноволосых мужчин. На воде подпрыгивала маленькая белая моторка – а в ней еще мужчины, тоже длинноволосые, и все смотрели на Чхве. Та опасливо подошла. Госпожа Ли объяснила, что ее знакомец прислал своих людей – отвезти гостей на уединенную виллу на другой стороне бухты, всего десять минут. Чхве замялась. Девочка явно радовалась жизни – это же добрый знак? – но Чхве было неуютно. Неясно, где она находится. До вчерашнего дня она даже не знала эту женщину. Под ложечкой неприятно засосало. Чхве не раз оказывалась в опасных ситуациях, и сейчас все признаки были налицо.
