28. Напряженный график съемок
«Моя дорогая Ын Хи, – так начиналось письмо, датированное августом 1984 года. – Будь здорова и благополучна невзирая ни на что. Давай придем к прекрасному финалу нашей жизни вместе…» Син писал криво и торопливо, черные чернильные буквы разбегались по шершавой коричневой бумаге. Письмо прислали из Пхеньяна в будапештскую больницу. В койке, приходя в себя после операции, Чхве улыбалась.
В северокорейской «Син Фильм» они стали равноправными партнерами, и теперь, к примеру, за три месяца до лондонского фиаско, Син в Пхеньяне заканчивал предыдущий фильм, а Чхве уже готовилась к съемкам следующего. У нее, однако, случился приступ желчнокаменной болезни. Чучхе — это, конечно, прекрасно, но Ким Чен Ир не доверил свою звезду пхеньянским больницам и отправил Чхве в Венгрию. Син писал редко, и письмо согрело сердце Чхве, хоть и было кратким, а от вопросов о здоровье он быстро перешел к кино.
Назавтра Чхве выписалась из больницы и переехала в гостиницу – отдохнуть несколько дней перед возвращением в Северную Корею. Здесь Син ее и нашел. Он ужасно скучал и сел в самолет при первой же возможности. Чхве была «очень бледна», вспоминал Син, а «при виде меня возрадовалась, точно ей явился Христос собственной персоной». Через некоторое время она застенчиво сказала:
– Милый, может, поженимся здесь? Мы женаты тридцать лет, но у нас же не было нормальной свадьбы. Только гражданская регистрация.
Это правда – свадьбы не было. Ким Чен Ир объявил, что они снова женятся, но больше ничего не произошло: в Северной Корее слово любимого руководителя закон, и церемоний не требуется.
Син улыбнулся:
– Давай. Отличная идея. – И ее поцеловал.
В Восточной Европе кураторы временами ослабляли бдительность, и Сину с Чхве даже удавалось самостоятельно ходить по городу. Ну а куда тут бежать? Паспортов у них нет, страна коммунистическая. Они предупредили кураторов, что пробегутся по магазинам, прошли мимо старых турецких бань и мадьярских дворцов и купили два простых обручальных кольца. Назавтра, 26 августа, они выскользнули из номера спозаранку, пока кураторы не проснулись, сели в такси и велели ехать в церковь. Улицы были темны и тихи, предрассветная прохлада еще сопротивлялась летней жаре. Таксист кривыми переулками повез их на холм в Будайский замок у реки, к готической церкви Матьяша, одному из крупнейших в Будапеште католических храмов. Над Дунаем рассвет; розовый свет рябил на воде, солнце запускало лучи меж древних зданий. Здесь в 1916 году короновали Кароя IV – Карла I, последнего Габсбурга.
Колокола отзвонили шесть утра. Син и Чхве выбрались из такси и вошли в огромную арочную дверь. Внутри собрались немногочисленные прихожане, утреня уже началась. Всю службу Син и Чхве простояли на задах. Случай побывать в храме представился Чхве впервые с тех пор, как Кэтрин Хон крестила ее в палой листве два года назад. Они послушали молитвы и проповедь на прекрасном незнакомом языке. Потом встали в очередь к причастию и на ломаном английском попросили старого священника за них помолиться. Тот кивнул и, поведя рукой, тихо произнес благословение. Ни слова не говоря, Син вынул кольца. Глядя жене в глаза, надел кольцо ей на палец, а она надела кольцо ему. И так после тридцати лет брака состоялась их свадьба. Они вышли в неф, затем наружу, на утреннее солнце, и спустились по ступеням, держась за руки. Позднее, уже в гостинице, пакуя вещи, Чхве взглядом зацепилась за мужнино письмо.
«Давай придем к прекрасному финалу нашей жизни вместе…»
Они вернулись в Пхеньян – и к помыслам о побеге.
С любимым руководителем они теперь общались в основном по телефону – он спорадически звонил сам по выделенной линии, на виллу или в офис, и говорил исключительно по делу. Один разговор, который Син записал на диктофон летом 1984-го, звучал так.
– Алло, – сказал Син, взяв трубку.
– Я ужасно извиняюсь, – сказал Ким Чен Ир ни с того ни с сего.
– Это я, – ответил Син. – Спасибо, что позвонили.
– Ничего. Ездить в социалистические страны нам, конечно, нетрудно. Но в капиталистические или нейтральные… вот куда нам хорошо бы поездить. Если только в социалистические, вас как будто контролируют. Мы не хотим создавать такое впечатление. Ваше имя должно прозвучать в Европе, готовьтесь. Там южнокорейские агенты, но ничего страшного, если будете передвигаться группами. Ходите куда пожелаете – если южнокорейцы увидят, им будет обидно, что у вас настоящая свобода.