Вероятно, корейцы рассчитывали, что на этом их злосчастье закончится и теперь им, пусть и разделенным, дадут наконец восстановиться. Как бы не так. Уже в июне 1950-го Ким Ир Сен попытался силой оружия объединить полуостров, послав солдат на советских танках и в сопровождении советников из СССР за тридцать восьмую параллель в Южную Корею. Южнокорейцев нападение застало врасплох, и за два дня армия КНДР заняла Сеул, водрузив над зданиями правительства огромные транспаранты с портретами Сталина и Ким Ир Сена. За четыре месяца, пока США комплектовали армию, чтобы дать отпор, северокорейцы развернули массовые убийства, уничтожив более двадцати шести тысяч южнокорейских гражданских лиц – в среднем по тысяче шестьсот мужчин, женщин и детей в неделю. На всем своем пути они открывали тюрьмы, выпуская на волю заключенных, от политических до убийц и насильников, и разрешали им создавать народные суды с правом выносить приговоры невинным гражданам.
В октябре 1950 года объединенные силы США, Южной Кореи и коалиции других государств, впервые выступив под флагом ООН, освободили Сеул, направились на север, пересекли тридцать восьмую параллель и заняли Пхеньян. Китай под руководством нового вождя Мао Цзэдуна вмешался в заваруху на стороне Северной Кореи, отбросил союзников назад, и Сеул вновь перешел к коммунистам. Дальнейшее напоминало американский футбол: возвращая мяч, силы ООН снова пошли в наступление по полю. В марте 1951 года они опять заняли Сеул – еще не истек первый год войны, а город захватывали уже четвертый раз. Так оно и продолжалось следующие два года: коммунисты держали Пхеньян, союзники – Сеул, а их армии перемещались туда-сюда через тридцать восьмую параллель. Все это тяжело травмировало нацию. Деревни и фермы сжигались дотла, чтобы враг не нашел там укрытия. Сотни тысяч людей остались без пищи и крова, и по разоренным полям текли колонны озверевших беженцев.
Переговорщики бодались из-за мелочей, а северокорейцы тратили время на абсурдные требования и нелепый обструкционизм: как-то раз северокорейская делегация просидела два часа одиннадцать минут, молча глядя на представителей ООН, а затем так же молча встала и вышла. Перемирие, наконец подписанное 27 июля 1953 года, фактически восстановило довоенный статус-кво – вот только с тех пор успели погибнуть пять миллионов человек, из них более половины гражданские, а несчитаные миллионы осиротели, овдовели и лишились дома. Границу по тридцать восьмой параллели укрепили – она превратилась в нейтральную полосу под названием «демилитаризованная зона»: длина 160 миль, ширина 2,5 мили, сплошь колючая проволока, наблюдательные вышки и противопехотные мины. И впервые за тысячу лет корейцы – называвшие себя таниль минджок, «один народ», и гордившиеся своим единством – воевали и убивали друг друга.
Через восемь лет после войны, в 1961 году, когда к власти пришел Пак Чои Хи, Южная Корея была крупнейшим адресатом американской благотворительной помощи среди стран третьего мира и стремительно отставала в гонке за легитимность от Севера, чей валовой национальный продукт на душу населения был вдвое выше, чем на Юге, при более ограниченных ресурсах. Сеул представлял собой одну огромную трущобу. Стране отчаянно требовалось отвлечься – и для этого у страны были Син Сан Ок и Чхве Ын Хи.
За несколько лет, минувших с основания компании «Син Фильм», Син стал крупнейшим коммерческим режиссером и самым влиятельным продюсером корейской киноиндустрии. Своей компанией он управлял как голливудской студией: режиссеры и сценаристы подписывали контракты, съемки велись на собственных площадках, имелись своя система дистрибуции и свое созвездие актеров, в котором ярче всех сияла Чхве Ын Хи. Син первым в Корее снял фильм в «Техниколоре», первым снял фильм в «Синемаскопе», первым использовал широкоугольные объективы 13 мм и зум 250 мм, первым попытался снять звуковой фильм с полностью синхронизированным звуком. Он снимал кино на самые щедрые бюджеты и платил Чхве больше, чем получала любая корейская актриса. Задолго до того, как это стало общепринятой практикой, он участвовал в совместном производстве – в том числе с гонконгской студией «Братья Шоу». По некоторым данным, он даже участвовал в подготовке закона президента Пака о художественных фильмах, задуманного для поддержки и стандартизации продюсерской работы, дабы южно-корейское кино могло конкурировать с гигантскими корпорациями Лос-Анджелеса и Токио, – впрочем, со временем многие кинематографисты, включая и самого Сина, пришли к выводу, что работать согласно этому закону невозможно.
