В пещеру мы вступили, и огонь
Разводит он сначала, на широкий
Для этого очаг дубовых сучьев
Телеги три сложивши… А потом
Из зелени еловой ложе стелет
Перед огнем себе и полный чан,
Куда амфор войдет, пожалуй, с десять,
Коровьим наполняет молоком
Последнего удоя. Тут же рядом
390 Плющом украшенный он ставит кубок
Широкий, в три локтя, а глубиной
В четыре целых мне казался он.
Над очагом горящим он подвесил
Котел для варки; после вертела
Из дерева тернового, что были
Закалены с конца в огне; готовит
Еще Киклоп оструганные гладко
Этнейские сосуды, топором
Иссеченные также, чтобы кровью
Наполнили их жертвы. А когда
Для адской кухни все готово было,
Из спутников выхватывает пару
И убивает их; сперва один,
Потом другой покончены без спеха,
С известным ритмом даже. Первый был
В котел опущен медный, а другого,
За пятку ухватив, об острый выступ
400 Безбожник головою ударяет,
И, мозгу давши стечь, ножом с костей
Наструганное мясо спек он, кости ж
В котел вариться бросил. У меня
В глазах стояли слезы, а пришлося
Прислуживать Киклопу. Наши все,
Как птицы, по углам прижались в страхе:
Под кожей-то кровинки нет, поди…
Но вот Киклоп, раздувшийся от мяса
Товарищей, валится навзничь, дух
410 Тяжелый из гортани испуская.
Не божество ль тут озарило нас?
Мароновым вином наполнив кубок,
Я подношу ему и говорю:
«Царем морей рожденный, подивись,
Какой у нас приносят лозы нектар,
То Вакха дар отрадный». Через край
Наполненный своей ужасной пищей,
Он осушает кубок духом, руку
Все выше поднимая, и затем
В восторге восклицает: «О, дражайший
Из всех гостей, какой усладой ты
Нам дал запить и кушанье какое».
420 Его увидя радость, я сейчас
Другой бокал, но с твердою надеждой
Что он, вином осиленный, моей
Уж не минует мести. Доходило
До песен дело даже, но, ему
Возобновляя кубки, разжигал
Утробу я усердно.
