Киевская Русь - страница 77

) в царском дворце и что тот же обычай также практиковался в боярских и купеческих семьях, хотя и менее жестко. Дело обстояло иным образом, однако, среди простых людей, и поэтому, даже относительно московского периода, традиционный взгляд на подчиненное положение женщины в России не может быть принят безоговорочно.

Применительно к киевскому периоду подобное воззрение будет абсолютно безосновательным. Русские женщины этого времени пользовались значительной свободой и независимостью, как в правовом, так и в социальном плане, и демонстрировали дух самостоятельности в различных аспектах жизни. Мы видим женщину, управляющую Русью в середине десятого века (княгиня Ольга), другую, основывающую школу для девочек в женском монастыре, который она заложила в одиннадцатом веке (Янка, дочь Всеволода I). Княгини посылают собственных представителей в зарубежные страны, и, как нам известно, два члена русской мирной делегации в Константинополь были женщины. Именно к женщине (неродной матери Владимира Мономаха) народ Киева обращается для восстановления мира между князьями (в случае нарождающегося конфликта между Святополком II и Владимиром Мономахом в 1097 г.).

Если мы обратимся к фольклору, женщина-воительница – популярная героиня древнерусских эпических поэм. Поляница («степная искательница приключений») русских былин напоминает нам амазонку в классической традиции. И разумеется, с географической точки зрения существует полная параллель, поскольку обе совершали свои подвиги в том же регионе – Нижнего Дона и района Азова. Как мы знаем, миф об амазонках отражает важный факт в социальной истории донских и азовских племен в скифский и сарматский периоды: преобладание матриархальных форм родовой организации.

Возможность того, что матриархат был базисом социальной организации у некоторых протославянских племен и в особенности антских родов, не следует сбрасывать со счета. Если это так, то относительно независимое положение женщины Киевской Руси может быть объяснено, по крайней мере частично, как последствия подобной традиции. Возможно, не случайно, что в наиболее раннем варианте «Русской правды» среди родственников, которые имеют право – и должны – отомстить за убийство соплеменника, «сын сестры» упоминается вместе с «сыном брата».

В целом же древнерусский род, по описанию «Русской правды» и иных источников, принадлежал с очевидностью к патриархальному типу. В то же время, однако, женщине гарантировались определенные права. Начнем с вергельда – символа социальной ценности человека того времени: женщина имела вергельд, но в количественном выражении штраф за ее убийство равнялся лишь половине выплачиваемого за убийство мужчины, принадлежащего к среднему классу, – двадцать гривен вместо сорока135.

Женщина, даже замужняя, имела право обладать собственностью на свое имя. Следуя византийскому примеру, русское гражданское законодательство признавало как приданое, в смысле денег, которые женщина приносит своему мужу в браке, так и «предбрачные подарки», то есть дарение мужчиной собственности своей невесте. В русском языке используется два различных термина, а именно: приданое – в первом смысле и вено – во втором. Кроме этого замужняя женщина могла иметь любую другую собственность, завещанную ей родителями или приобретенную ею. Обычным источником дохода женщины, включая замужнюю, были результаты ее рукоделия. Согласно так называемому «Церковному уложению» Ярослава Мудрого, мужчина, крадущий пеньку или лен, выращенный его женой, или же любое белье и ткани, изготовленные ею, подвергался штрафу. По «Русской правде» после смерти своего мужа, если он умирал первым, жена имела права на оставленную ей собственность и на иную собственность, которой он мог обладать. Более того, вдова признавалась главой семьи, если были дети, и ей доверялось управление имением ее покойного мужа. Когда дети достигали совершеннолетия, каждый имел право потребовать свою часть имения, но если они поступали таким образом, то должны были отдать определенную часть владения своей матери до конца ее дней (