Русский алфавит объявлялся «пережитком классовой графики XVIII–XIX веков русских феодалов-помещиков и буржуазии», то есть «графики самодержавного гнета, миссионерской пропаганды, великорусского национал-шовинизма и насильственной русификации». Кириллицу называли «черной паутиной изуверского фанатизма». Мировая революция нуждалась в латинизации не меньше, чем в электрификации. Достаточно посмотреть на лозунги тех лет: «За латинизацию широким фронтом», «Латиница — письмо Октября».
За «научно-методическую» часть латинизации Советской России отвечал филолог, специалист по языкам Кавказа Николай Феофанович Яковлев. Его называли «технографическим комиссаром» и «великим латинизатором».
«Теория русского письма, — писал «великий латинизатор», — представляет собой род клина, забитого между странами, где принят латинский алфавит Октября… На этапе строительства социализма существующий в СССР русский алфавит есть безусловный анахронизм, род графического разобщающего барьера».
В ноябре 1929 года Яковлев возглавил при Главнауке СССР подкомиссию по разработке латинского письма для русского языка. Через год комиссия представила три проекта русской латиницы. В протоколе заключительного заседания этой подкомиссии по латинизации от 14 января 1930 года записано: «Признать, что латинизацию русского алфавита следует понимать как переход русской письменности и печати на единый для всех народов СССР интернациональный алфавит на латинской основе, — первый этап к созданию всемирного интернационального алфавита. Переход в ближайшее время русских на единый интернациональный алфавит на латинской основе — неизбежен».
Плоды деятельности подкомиссии по латинизации открыто поддержал только старый большевик Луначарский. В ленинградской «Красной газете» он вдруг вспомнил, что Ленин мечтал, когда русские будут писать латинскими буквами, «в более спокойное время, когда мы окрепнем». Но пламенных латинизаторов тогда уже начал притормаживать Сталин. Троцкий уже был «разоблачен» и выслан, а потому идеи мировой революции утратили актуальность. Сегодня о тех временах напоминает разве что фраза из книги «Золотой теленок»: «геркулесовцы» на чьи-то происки обещали ответить дружным переводом делопроизводства на латинский алфавит». Смысл этой шутки становится понятным, только если вспомнить о той нереализованной кампании латинизации.
В 1933 году Сталин принимает секретное решение перевести все языки народов СССР на кириллицу. Всесоюзный центральный комитет нового алфавита (ВЦКНА) был распущен.
Яковлева в 1951 году отстранили от лингвистической работы, и сейчас о «великом латинизаторе» чаще вспоминают как о дедушке писательницы Людмилы Петрушевской, получившей известность за тексты в жанре «чернухи».
Лингвист-коллаборационист
В 1942 году латинские алфавиты, разработанные Яковлевым и К>0, оказались востребованными Гитлером. Нацисты решили использовать латиницу для того, чтобы вести пропагандистскую работу на оккупированных славянских территориях. Главную помощь в этом Третьему рейху оказывал один из видных членов яковлевской комиссии Николай (Николас) Николаевич Поппе. Этот человек в 1933-м, в возрасте 36 лет, стал самым молодым членом-корреспондентом Академии наук СССР.
Оказавшись в 1942-м в оккупированном немцами Карачаевске (тогда Микоян-Шахар), Поппе добровольно предложил гитлеровцам свои услуги. В 1943–1945 годах работал в фашистской Германии. После войны несколько лет прятался в подполье, а в 1949 году ему удалось эмигрировать в США. Был профессором на факультете Дальнего Востока в Университете штата Вашингтон.
Его визитка с фотографией как члена-корреспондента и сейчас размещена на официальном сайте Российской академии наук.
Личность этого незаурядного лингвиста-коллаборациониста интересна, на мой взгляд, тем, что показывает, какие интересы двигали теми учеными, которые готовили переход русского языка на латиницу.
Московский филолог Владимир Алпатов выпустил книгу об этом «видном монголисте», в которой найдется ряд любопытных подробностей. Например, все научные труды Поппе, написанные до предательства, «демонстрировали лояльность их автора к советской власти и его приверженность марксизму». Вот типичная для него цитата: «На смену этой отжившей поэзии ламства пришла богатейшая революционная, подлинно колхозная поэзия, мощно вытесняющая ламскую поэзию и даже вытеснившая ее». Даже в совсем небольшой книге, посвященной чисто лингвистическому описанию одного из бурятских диалектов, почти страницу занимает длинная цитата из «Диалектики природы» Ф. Энгельса о случайности и необходимости, лишь косвенно относящаяся к теме. Поппе страстно клеймил тех, кого полагалось, за «протаскивание буржуазных идей и теорий».
