[15].
И еще: «Иногда я задавал себе (а иногда и не только себе) вопрос — почему не создали подразделение по надзору за рабочими или крестьянами? Я, конечно, шутил сам с собой. Это ведь только в нашей стране, создавая гигантские тенета лжи, правители пытались убедить население в том, что интеллигенция — лишь „прослойка”. Сами-то они прекрасно понимали, что именно интеллигенция и является по-настоящему движущей силой общества. Именно поэтому с самого начала наши вожди повели сложные, хитрые игры с интеллигенцией, используя ее тонко и умело в своих целях. Однако прежние игры теперь не годились — страну уже невозможно было держать в изоляции, как держали в изоляции Японию ее императоры до середины XVIII века. Но заставить интеллигенцию подпевать и поддакивать режиму хотелось, а для этого нужно было знать как можно больше о процессах, происходивших внутри ее, заглушать или активизировать их, в идеале — управлять ими».
Это важное заявление, наверное, и сам Бобков не смог бы лучше понять необходимость подобного механизма воздействия. СССР когда-то легко научился работать с «телом», создав репрессии, теперь надо было научиться работать с «мозгами».
И по поводу профилактики: «Тенденция Лебедева (вернее, его учителя Бобкова) — профилактика, предотвращение, а не бесстрастная документация действий, „размывание” враждебно настроенных группировок и структур, высылка, в крайнем случае. Даже в знаменитом деле о попытке угона самолета в Ленинграде «отказниками»-евреями реакция Бобкова была неожиданной для всех. Угонщики, скупившие все билеты на самолет, были взяты с поличным, с оружием в руках прямо перед „акцией”, никакой суд никакой цивилизованной страны не нашел бы для них оправданий. УКГБ по Ленинградской области сработало, казалось, безупречно. Арест, суд, приговор, заключение — и никакой липы, никаких натяжек. А Бобков остался недоволен… Говорил, что надо было профилактировать, не допускать даже сгруппироваться как следует, не доводить дело до „дела”… Далеко он умел смотреть и при этом еще и видеть…»
И очень интересно о вербовке (почти как из учебника психологии): «Силы настолько неравны, что возражения или сопротивление на завершающем этапе работы — во время вербовочной беседы — если и случаются, то очень редко. Вербуемый составляет впечатление об офицере спецслужб чаще всего из нескольких встреч с ним, вербовщик же „перекопал” всю жизнь будущего агента. Он знает его слабые стороны, а возможно, и грехи, а возможно, и серьезные проступки, а то и преступления, и дает понять, что знает их; он осведомлен о сильных сторонах собеседника и умело использует это — льстит, „почесывает вербуемому спину”, он, в конце-то концов (и это главное), приглашает собеседника оказать помощь стране, так кто же скажет — нет, чихать я на нее хотел? То есть сейчас-то почти каждый скажет именно так, но тогда… Вербовались крепкие диссиденты, притворявшиеся сами перед собой, что они только притворяются, а работать с „органами” не будут, — работали… Вербовались ученые — бывало, что хотели использовать КГБ против своих оппонентов… Бывало всякое — бывало, что от сотрудничества ждали каких-то практических выгод…»
Что делало и что могло делать Пятое управление? С одной стороны, оно «опекало» тех, кто был на виду, привлекая внимание, поскольку работа такого человека связана с выходом на массовое сознание. Это писатели, журналисты, актеры, режиссеры. И если массовое сознание готово их услышать, то к ним требуется внимание. Особенностью этих творческих людей было то, что они по сути своей профессии не могут говорить стандартно, а любое отклоняющееся говорение сразу представляет интерес и опасность для власти. Вот здесь и нужны были квази-дружеские отношения Ф. Бобкова с первыми лицами из такого списка людей творческих профессий. Но чтобы предупредить их вылет из гнезда благоразумия, и нужны были осведомители, которые, к тому же, создавали ощущение всевидящего ока. Имея нужную информацию, Пятое управление могло наперед нейтрализовать то, что вызвало бы негативный резонанс в обществе, направленный против власти. В приведенных отчетах мы как раз видим работу осведомителей, но особо не видим работу самого Пятого управления, которое могло помочь в малом такому лидеру общественного мнения, но получить большее.
