Телесериал чаще усиливает то, что мы знаем, чем создает новую картину мира. Но его сила такова, что поглощает огромные массы людей по всей планете. Еще никогда не было так, чтобы миллионы одновременно включались в один и тот же виртуальный продукт.
А. Хитров акцентирует в сериале следующие моменты: «Люди, занятые в переработке знаний, часто читают огромное количество текстов на работе, и они не готовы вечером, придя с работы, открывать роман. Люди перегружены информацией. Сериал — это непродолжительный кусок большого нарратива, вполне укладывающийся в час свободного времени, который есть в промежутке между ужином и сном у многих действительно интенсивно работающих людей. К тому же сериал — это удобная тема для разговоров. Люди солидаризуются, объединяются в группы по признаку смотрения того или иного сериала. Сериалы — это важнейшая культурная форма современности, которая предлагает образцы поведения, набор эмоциональных реакций, и именно поэтому ее очень интересно и важно изучать. Потому что через изучение сериалов можно понять, как воспроизводятся общественные отношения в нашей культуре. Не менее важна для современной культурной теории и категория удовольствия. Мы смотрим сериалы просто потому, что многие из них действительно хорошо сделаны. Мы получаем от этого удовольствие» [1].
Полученная в «виртуальной клетке» информация, а метод ее получения в виде сериала даже не дает возможности для возражения, если ты уже включился в смотрение, становится твоей собственной. Это порождает в результате продиктованные извне оценки реальности, отражается на результатах выборов. Условно говоря, показав «Игру престолов», можно получить один результат выборов, показав «Чернобыль» — другой. Современный популизм может выводиться из сериалов, которые находятся в тренде перед выборами.
Популизм — не нов, он повторяется. А. Хитров говорит как бы о прошлом приходе того же популизма: «Дебаты о том, что массовая культура воспроизводит общество и неравенство, начались в начале XX века в Европе. Потом эта идея была „переоткрыта” в Британии в 1970-х — начале 1980-х годов, когда вдруг победили консерваторы во главе с Тэтчер, а в Америке президентом стал Рейган. Британские интеллектуалы, многие из которых были левыми и противниками консерватизма, не могли понять, почему люди так голосуют, почему выбирают людей, которые проводят политику, противоположную интересам избирателей. И они еще раз повторили ответ, который уже существовал к тому моменту: во всем виновата массовая культура, которая просто заставляет людей воспроизводить какие-то общественные отношения».
Хитров изучал российские полицейские сериалы типа «Глухаря», считая, что «Образ полицейского — это наиболее четкий, наглядный, явный образ государственной власти. Образ полицейского является агентом государства. И представление о том, насколько легитимна полиция, связано с представлением о легитимности государства в целом».
И справедливость присутствует в этих словах, поскольку и во времена Сталина, и во времена Андропова образ спецслужб сознательно завышался в массовой культуре. С одной стороны, они обладали чисто человеческими качествами типа Штирлица, где, правда, пришлось «очеловечить» одновременно и образы разных штандартенфюреров. Немцы тоже впервые предстали людьми, что было необычным для советского кино. И, во-вторых, представитель спецслужб должен выполнять важнейшую государственную задачу, как, например, в телесериале «Спящие», где он спасает договор между Россией и Китаем от происков ЦРУ, что виртуально вполне равносильно борьбе с фашистами.
Понятно, что так создается нужная структура мира. Однако даже детали оказываются важны. Например, пропаганда меняла имена героев — Андрей Стаханов стал Алексеем, Никифор Изотов — Николаем: «В те времена на газетных страницах полные формы имен почти не употреблялись. Героев публикаций именовали или просто „товарищами” или ставили перед фамилией первую букву инициалов. Таким образом, „А. Стаханов” из Андрея, как якобы его назвали родители, превратился в „Алексея”. С этим именем он в историю и вошел. По сходной причине знаменитый ударник Никифор Изотов, благодаря центральному печатному органу ЦК КПСС, стал Никитой. Константин Петров [бывший парторг ЦК ВКП(б) шахты «Центральная — Ирмино», инициатор и организатор рекорда А. Г. Стаханова — авт.] уверял меня, что попытки обоих найти справедливость с помощью Орджоникидзе встретили отпор с лаконичным комментарием наркома: „Правда” не ошибается”»
