[6].
Пятое управление уменьшало долю критичности выступлениях творческой интеллигенции, убирая ее ниже обязательного порога реагирования. Причем часто шли обращения, чтобы он защитил Ю. Любимова и под. И он выступал в этой роли, позволяя неоднозначной постановке стать явью.
Сегодня вспоминают театр Ю. Любимова как глоток воздуха в темном царстве. Но получается, что этот глоток воздуха был строго отмеренным, а значит, не совсем воздуха. Главой появления этих «глотков» был генерал Ф. Бобков: «Правой рукой Андропова в его главном и всеобъемлющем начинании был начальник 5-го управления КГБ СССР Филипп Денисович Бобков. Именно 5-му управлению была поручена борьба с антисоветчиками и антикоммунистами. И именно внутри него возник главный штаб по борьбе с советизмом и коммунизмом. Филиппа Денисовича Бобкова в постсоветскую эпоху обсуждают чаще, чем любого другого советского спецслужбиста. Алла Пугачева, например, рассказывает бредовую историю о том, что ей до крайности хотелось приобрести платье, которое можно было купить только в Западной Германии. Что, не зная, как осуществить свою мечту, она, сама не зная почему („ноги понесли”, дескать), пошла на Лубянку, зашла в кабинет Бобкова, изложила ему свою просьбу, и Филипп Денисович отправил за ее платьем специальный самолет. Олег Табаков заявляет, что всем обязан Филиппу Денисовичу. Близость Бобкова к братьям Стругацким общеизвестна. Вообще же сеть почитателей Бобкова, как открытых, так и не вполне, огромна. Что говорит о незаурядных спецслужбистских талантах Филиппа Денисовича [7].
Пятое управление вступало во взаимодействие с человеком навсегда. Это как университеты иезуитов, где говорят, что после выпуска нам не надо отслеживать наших людей, имея в виду, что они уже не изменятся.
Эти две тысячи человек, которых опекал Ф. Бобков, посылали миру те сигналы, которые не могли вступать в противоречие с видением Бобкова. Тот же Евтушенко не был агентом КГБ в том плане, что писал доносы. Евтушенко был агентом влияния, который в нужный момент и в нужном месте мог сказать то, что нужно. Кого мы бы скорее послушали и кому поверили — выступлению Суслова или Евтушенко? Конечно, Евтушенко.
Но тогда вступает в действие определенное, но не так заметное расшатывание системы. Возникает хаос, поскольку система начинает получать противоречивые сигналы. Нужный тип интеллигенции идет на спектакли Любимова, куда не стремится рабочий человек, но который не интересен для системы.
Причем роль Андропова была спрятана глубоко-глубоко. М. Любимов вспоминал: «Я от многих близко его знавших людей слышал: „Он такой осторожный”. Не напористый, волевой, а — все время маневрирующий. Его очень характеризует такой эпизод. Я как-то прочитал в зарубежном издании статью одного советолога с анализом ситуации в Политбюро ЦК КПСС. Перевод статьи я принес Крючкову — ТАСС такие материалы не всегда публиковал, — и он понес его Председателю. (Так чекисты называли между собой Председателя КГБ СССР. Кстати, именно при Андропове повысился статус этого органа: до 1978 г. комитет назывался „КГБ при Совете министров СССР”. — „Известия”.) Через неделю возвращает материал — а на нем рукой Андропова написано: „Уничтожить!” Такой огромный восклицательный знак… Это говорит о его осторожности — не дай бог влезть в неловкую ситуацию, выглядеть, будто стравливает между собой членов Политбюро… Холодный, рациональный… Именно при нем КГБ начал выползать из оперативной „лужи”. Комитет стал расти, увеличилась разведка. Андропов внедрил чекистов во все звенья государственной машины. Заместители руководителей от „органов” сидели — порой по два, по три — в самых разных организациях: на радио, телевидении, в Министерстве культуры, даже во Всесоюзном агентстве по авторским правам. Бездельники на теплых местах… Почему чекисты так любят Андропова? Потому что при нем они так высоко поднялись. Помню и свое чувство большого энтузиазма, когда он стал членом Политбюро» [8].
И еще «аскету» Андропову самолетом возили пиво из Дании. Тот же Любимов вспоминает: «Крючков с ним пил пиво. Но это все, что он себе позволял. И честно скажу, что по указанию Крючкова я присылал самолетом из Дании хорошее пиво для бани — „Карлсберг”. Правда, не уверен, что пиво пил именно Андропов… Скажу сразу: все воздыхания на тему „какой он был хороший” имеют мало отношения к политике. Признаки злодея — не пьет, умный, аскет. Андропов был умным и аскетом — вот разве что пиво… Конечно, он выделялся на фоне остальных членов Политбюро. Я не раз слышал его на разных совещаниях в КГБ — у него была хорошая речь, стиль, он сам правил свои доклады. Но я из его уст слышал и такие вещи… „Вы знаете, товарищи, почти все диссиденты — больные люди”. — Он говорил это по убеждению или по долгу службы? — Может, и по долгу. Но кого волнует душа шефа жандармов? Шеф жандармов всегда плохой. Нормальные люди не должны любить жандармов. Оценивают-то по делам».
