Светлая набережная, напомню, слева. Оторваться от неё будет непросто, но надо: на островках, из которых состоит правый берег канала, как раз начнётся Страна Скульптур или, как её называют кёнигсбержцы, Монументальник. По утверждению Министерства туризма и транспорта, аж пятнадцать процентов всех туристов приезжают в РЗР именно ради этого зрелища. Кто его знает, как министерство собрало такие данные. («Скажите, что привело Вас в Кёнигсберг? Марихуана? Бордели? Страна Скульптур?» Вы бы что сказали? Вот и я про то же.) Но повернуть голову направо всё же стоит.
Секрет Монументальника тот же, что и у Горы крестов под литовским Шауляем. Там всякий может прийти и воткнуть свой крест; здесь всякий может привезти и воткнуть свой памятник. Есть какая-то минимальная бюрократическая процедура, и есть базовые требования: высота не менее метра, повреждения не более 15 процентов оригинальной скульптуры, гипсовые статуи не принимаются и т.п. Есть монтажная контора, получающая субсидии от города. За смешную сумму она примет ваш памятник в порту/на Товарном вокзале и поставит куда надо (правда, с недавних пор за видное место на самом берегу канала сумму берут уже всамделишную). На пьедестале высекут имя дарителя, золотыми буквами. Разместят рекламу в глянцевом путеводителе. Жизнь, короче, будет прожита не зря.
Ленин в Монументальнике, понятно, вне конкуренции, но дорогие вожди там не гвоздь программы. Вождей навалом в парках скульптур по всей Восточной Европе. Другое дело двухметровый бронзовый бульдог от скорбящего хозяина-олигарха. Или пятиметровый рожок для обуви. Или скворечник размером с дачный домик (внутри, говорят, каменное гнездо с каменными яйцами, но я сам не забирался). Мой любимый монумент, мраморный муми-папа, стоит в самом начале третьего острова. Он, как положено, в чёрном цилиндре. Лапы сложены за спиной. Взгляд устремлён на север.
Вот такой морской фасад. До седьмого года, пока строили новый терминал и наводили марафет в гавани, впечатление смазывал сам порт, захламленный и несвежий. Но теперь всё красиво. Так что если в Кёнигсберг первый раз, то обязательно на пароме. Не пожалеете.
- Направо!
- Да там нет ни хуя направо!
- Да не следующий направо! Через один направо!
- Через один мы поворачивали уже! Там Карла Маркса твоя!
- Да там не может быть Карла Маркса! Вот, блядь, смотри! Смотри, вот она как…
- Да на хуя ты мне её в глаз-то суёшь!
- Чтоб дошло, что это не Карла Маркса!
- Я машину, блядь, веду! Ты навигатор, ты и навигируй!
- Да я те десять раз сказал, как ехать! Так ты ж не слушаешь ни хуя!
- Потому что ты карту ни хуя читать не умеешь! Только пиздеть умеешь про свой Кёнигсберг! «Тут оооо! Там оооо!» На хуй мне твоя экскурсия? Я сам вижу, где оооо! Ты мне просто, блядь, скажи: «Перестраивайся и поворачивай!» Там, где надо!
- Перестраивайся и поворачивай!!!
Иными словами, вот так, судорожно петляя по улицам Кёнигсберга и борясь с его географией, наши друзья добирались до квартиры, в которой живёт с гражданской женой и девятимесячным сыном Генин брат (троюродный).
И ведь добрались же.
Но не время для оваций. Брата зовут Пётр. Родился, вырос и вылетел из института он в Пскове, а в Кёнигсберг сбежал от безденежья: нечем было дать взятку в военкомате. Легализовался три года назад и уже имел бы гражданство, если бы правительство Бухгальтер не решило поднять ценз оседлости для российских граждан.
- Раньше было два года, – пояснил брат. – Как для Европы. Теперь четыре, как для узбеков и китайцев.
Все уже сидели на кухне, купленной в ИКЕЕ вместе с ножами, занавесками и мусорным ведром. Генин брат делил пиццы, которые разморозили на ужин. Ребёнок милостиво спал в одной из двух комнат.
- Для европейцев по новым правилам тоже четыре, – напомнила жена; судя по тону, не в первый раз. – Это просто, чтоб единые стандарты были, сделали.
- Ага, – покивал брат скептически. – Бухгальтер у Эльки любовь всей жизни, – пояснил он для гостей. – Она хоть паранджу введи, Элька всё равно будет стоять в ладоши хлопать.
- Неправда, – жена возмущённо запахнула ворот халата. – Ты знаешь, что со многими вещами я не согласна совершенно. Школьная реформа, например, ни в какие ворота не лезет. Но ей же тоже с партнёрами по коалиции приходится считаться. Это раз… И потом ведь, половина нападок на неё – это женоненавистничество чистой воды. Даже ты это признаёшь, даром что жлоб жлобом.
