Остальные девяносто шесть! Мой вам совет: первый раз в Кёнигсберг надо не ехать, а плыть. Из Пярну – идеальный вариант, если не торопитесь.
На пярнуском пароме в семь сорок семь утра надо выйти на палубу и увидеть два здоровенных готических шпиля, торчащих из моря. Через пару минут шпили окажутся крышами гостиниц-близнецов по обе стороны канала, ведущего в Вислинский залив. Снаружи эти гостиницы похожи на огромные средневековые башни с избытком окон, а увидеть их изнутри простому смертному не дано. По левую руку от канала будут маячить ещё несколько разномастных высоток – деловой центр бывшего города Балтийска, ныне самого западного района Кёнигсберга. По правую руку, на Балтийской косе, тему Средневековья с переменным успехом развивает дюжина менее исполинских гостиниц, но с парома их не видно как следует. Налюбуетесь потом, когда приедете на пляж.
В канале сразу смотрите налево. Там будет ещё один приступ гигантомании – крепость. Официально она слывёт «восстановленной», но это всё сказки: такой громадины на этом месте не стояло никогда. Центральная часть крепости подозрительно напоминает флорентийский Палаццо Веккьо, вплоть до часов у основания башни. Было дело, итальянцы даже направляли ноту протеста лично премьеру Квасько, который отфутболил их к застройщику и инвесторам. Среди инвесторов обнаружились три итальянские компании. Дело переквалифицировали из архитектурного паразитизма в символ непреходящей актуальности итальянского зодчества.
За крепостью будет кусок города, опрятный и ничем не примечательный. Сразу за ним – крупнейший судоремонтный завод в Европе. Раньше он умещался в самой маленькой гавани Балтийска; теперь еле влезает в три гавани. Зрелище не то, чтобы красивое, но по-своему грандиозное.
Дальше можно очень быстро позавтракать, поскольку километров двенадцать ничего интересного, но как только опять появится берег, бегите обратно на палубу. Слева проплывёт Светлая набережная, из-за которой Квасько и наш дорогой враг Гук в 2006-ом проиграли выборы. Больше километра аристократической четырёхэтажной застройки в молочных тонах, местами пятнистой, как осветлённые перепелиные яйца, местами в крапинку. Парапет, балюстрада и ступени на набережной – из белого известняка. Апофеоз всей этой белоснежности – мини-дворец из нешлифованного мрамора, с какими-то статуями на крыше, с площадью, фонтаном и дубликатом Потёмкинской лестницы, который упирается прямо в воду и, кажется, продолжается там, под водой, ещё ступеней тридцать.
Днём по Светлой набережной маршируют бабушки с детьми. На лестнице по вечерам целуются парочки. Пьётся слабоалкогольное пиво. Ночью вдоль балюстрады спят бомжи. Перепелиные, крапчатые и прочие здания при этом стоят полупустые.
История такая. В 2002-ом, вскоре после путча, правительство Квасько с большими фанфарами запустило инвестиционно-строительный проект «Светлая набережная». Бывший город Светлый предполагалось заслонить от залива элитными домами. Считалось, что люди с определёнными доходами хотят жить с видом на проплывающие корабли.
Несмотря на фанфары, частных инвесторов набралось только на половину набережной. Остальное втихую построили на бюджетные средства. Создали специальный комитет для контроля над стройкой. Стоимость квадратного метра, в итоге, получилась запредельной. Кроме того, выяснилось, что корабли не только проплывают, но также гудят, дымят и оставляют на воде радужные пятна, рядом объявился нефтяной терминал, воду к домам подвели через старую советскую сеть, а среди потенциальных элитных жителей стало модно селиться на южном берегу залива. Короче говоря, жилплощадь на Светлой набережной никто не покупал. Оппозиция оклеила фотографиями пустого мраморного дворца весь Кёнигсберг. Среди директоров одной из фирм-подрядчиков нашли старого приятеля Квасько. «Квасько подружил на два миллиарда [RUK]», – зубоскалили газеты. Финал вышел трогательный: Квасько с треском проиграл выборы, а Бухгальтер с помпой и слезами на глазах открыла в мраморном дворце детскую поликлинику. Ленточку перерезала секунд десять.
