У Немайн получилось опустошить баллон за минуту. В баллоне – десять выстрелов. Значит, два ряда дадут двадцать прицельных выстрелов в минуту на ширину конской задницы. Потом – команда. Либо – сменить баллон, либо – шашки вон! Рубить – не уставшей от многократного натягивания лука рукой.
Еще лучше – ночное нападение на чужой лагерь, бесшумные пули полудесятка стрелков, прилетающие неведомо откуда. Неуловимые и вездесущие воины в зеленом, может, еще и с веточками на шлемах. Да какое тут «может»! Приспособят. И, к гадалке не ходи, ольховые. Без приказа, и даже если запретить. Ой, что про них подумают! А если вспомнить, что сиды из легенд вовсе не лучники, вроде фэнтэзийных эльфов, а именно пращники, и стреляют пулями… Ну, что про них скажут? «Если и отличаются от сидов, так разве ушами!»
Ружье Немайн – не игрушка эпохи, когда пневматика принуждена была искать себе нишу при пороховых ружьях, оно больше напоминает шедевр Жирандони – оружие тирольских егерей времен наполеоновских войн, из которого, бывало, французских часовых отстреливали за двести метров. Да если бы не этот пример, Немайн и не взялась бы за задачку! Куда приятнее работать, пусть и не зная решения, но точно зная, что оно есть. Например, что, в отсутствие стальных крученых пружин можно сделать достаточно надежные медные…
Конечно, то, что она держит в руках – лишь грубое подобие винтовки, созданной в конце восемнадцатого столетия. В стволе – никаких нарезов, баллон не приспособлен вместо приклада, а торчит снизу. Выстрелов в баллоне и магазине меньше, зато калибр больше. В наполеоновские времена не нужно было пробивать ни щит, ни доспех. И все–таки в конструкции очень много общего, и один общий недостаток.
Цена! Ружье стоит столько же, сколько полный комплект тяжелого рыцарского вооружения. Сделать его куда трудней. Так что выигрыш от нового оружия – социальный, и духовое ружье означает создание элиты нового типа. Людей, для которых мирная профессия является основной, а военная – вторичной, хотя и жизненно важной. Людей, которые не смогут рассчитывать только на себя – потому, что даже в дружине бывшие метатели дротиков получат один насос на двоих, и одну большую зарядную машину – на город. Лук может сделать один мастер, а ружье – только многие люди, рассеянные по двум королевствам.
Это оружие – не начало индустрии, не вершина ремесленничества, хотя на стволе и гравировано гордое: «Lorne fecit». Сделано Лорном.
Это – помесь. Гибрид.
Так и люди, что будут его носить, станут не феодалами и не индустриальной элитой – чем–то средним, как и нынешние камбрийские рыцари. Исход битвы по–прежнему будет решать ополчение, пусть и вооруженное по–новому. Сталь – вот что даст решающее преимущество над варварами! Защитная – в шлемах и кирасах, разящая – в мечах, клевцах и гвизармах, сильная и меткая – в ручных баллистах, быстрая – в рессорах колесниц.
Враги могут взять трофеи – но что им толку от хороших мечей, которые после сечи нужно централизованно перековывать, потому что не точатся, слишком твердые? Баллисты и колесницы требуют понимания. Прослужат до первой поломки, в неумелых и грубых лапах – неизбежной и скорой. Разве доспехи могут послужить противнику, но что толку строю от отдельных комплектов? А шанса взять много не представится.
Преимущества в численности у них не будет, но если военная хитрость врага или собственная небрежность отберет у камбрийцев победу, обычной резни и гибели народа не случится. Отход пехоты прикроет дождь из пуль, а на ближайшей реке за спинами отступающих вырастет деревянная стена – яхты!
Насос идет уже тяжело. Сида пыхтит, а надо еще за сыном послеживать. Но много ли заботы – следить за собственным дыханием? Ребенок – ее часть, самая важная, самая дорогая… Кто еще нужен?
– А никто не нужен, – воркует Немайн. – Нам с тобой друг друга хватит! Я это ты, ты это я…
Слова Луковки! Вот и гадай – то ли сын для Немайн – божество, то ли ее богиня для Нион – дитя. Но размышлять лень! Сегодня – день без тревог и забот. Заполненный баллон, отнятый от насоса, сердито фыркает, будто кот, у которого отобрали рыбку. Его – на пояс, насос – в мешок. Все! Можно играть с сыном, грызть травинки, валяться на теплой, просушенной солнечным жаром земле. Интересно, какого цвета у сидов загар? В книге наверняка написано, но посмотреть было лень. Вот шутка будет, если – синий или фиолетовый!
