— Ты считаешь это сенсацией?
Топоров поднял стеклянные глаза на Берестова.
— А по-твоему, нет? Собака, которую специально выводили для собачьих боев, не смогла справиться с простой дворнягой. Причем этот бультерьер, которого загрызла дворняга, неоднократный чемпион. Я точно не знаю, но ты это выясни! У неё одних медалей штук восемь. Медали сфотографируй все, на подушке. Это получит широкий общественный резонанс и среди русских вызовет национальный подъем.
Берестов расхохотался.
— Ну ты, Топоров, юморист! Ради этой ерунды оторвать меня от такого серьезного дела?
Топоров нервно завозился на стуле.
— Если ты не берешься, я поручу другому. Я тебе хотел сделать как лучше! Это бомба. Это точно пойдет! А то, что менты где-то на кого-то не завели уголовного дела, в Москве это сплошь и рядом. Читателю уже надоело! А вот с собаками — это супер!
— Но я журналист по экономике, а не по собаководству…
— То есть ты отказываешься?
— Безусловно.
— Смотри! Тебе публиковаться, не мне. Позови тогда Иванову. А насчет убийства посоветуйся с нашим юристом. Покажи ему ответ из прокуратуры, и он точно скажет, стоит ли копать дальше. На мой взгляд, это дело гиблое. Я на твоем месте раскрутил бы из всей этой истории только про то, как вырубилось электричество. А что? Пусть расскажет, как она жила девять месяцев с одной лампочкой на всю квартиру. Если пользовалась свечами — это сенсация! Представляешь, на первой странице крупными буквами: «В Москве живут при свечах!» А ниже мелкими: «Свет отключили инопланетяне!»
Берестов махнул рукой и вышел вон. Ничтожная желтая газетенка! С этим надо либо мириться, либо искать другую работу. Словом, бежать! Только куда? Да хотя бы в ту же «Комсомолку». Нельзя сказать, что она серьезней «Московских вестей», но там, по крайней мере, редактор не армянин. Здесь же единственный луч света — только Лилечка Иванова.
Ее он нашел на лестнице восседающей на перевернутом сейфе с сигаретой в руках. Она была в коротеньком желтом платьице, в легких босоножках, с двумя кокетливыми косичками, струящимися фонтанчиками. Сегодня глаза её были темно-синими, что говорило о том, что в данный момент она не в духе и к ней без надобности лучше не подходить. И точно, повернув голову и мило тряхнув косичками, Лилечка с доса дой выдохнула дым. И при этом не только не улыбнулась, но даже не поздоровалась.
— У тебя здесь рабочее место? — усмехнулся Берестов.
Она тяжело вздохнула и отвернулась к окну.
— Опять зарубили тему? — догадался Леонид. — Не расстраивайся! Тем много, а нас мало. Нас мало, и нас все меньше.
Лилечка нервно стряхнула пепел на пол и брызнула глазками:
— Не могу же я, как вы, писать про летающие тарелки. Я все-таки закончила юридический. Топоров сам не знает, чего хочет! В Московской думе создается фракция «Единство». Это первая партия в Мосгордуме, да ещё партия власти. Прикиньте! Причем во главе встали самые преданные лужковцы. Догадываетесь, что это значит? Московская дума ложится под Путина! Разве это не тема? А Топоров говорит: «Это никому не интересно. Ищи бомбу!»
— Правильно сказал, — улыбнулся Берестов. — Потому что ты ни черта не рубишь в политике. Правда, и Топоров в ней не рубит, но у него хотя бы интуиция. Тебе же как уфолог юристу могу сказать: эта партия в Мосгордуме создается как уступка Путину взамен того, чтобы за Лужковым осталась третья кнопка. Словом, идет элементарный торг. Даже не торг, а игра. Уже по одному тому, что во главе встали преданные лужковцы, можно сказать, что сценарий к этому фарсу написал сам Лужков.
Лилечка ехидно улыбнулась и погрозила пальчиком.
— Откуда вы все знаете? От инопланетян информация? Только сведения у вас, Леонид Александрович, неточные. С ТВЦ вопрос уже решен. Конкурс выиграет «ВИД».
Берестов снисходительно покачал головой.
— И охота тебе вникать во всю эту ерунду? Там, наверху, начинается новый раздел собственности. Высокопоставленные чины знают, за что борются, но тебе-то это к чему? Нам все равно ничего не достанется. Так что журналисту заниматься политикой бесплатно — по меньшей мере глупо.
— А инопланетянами? — прищурила глазки Лилечка.
