— Присоединяйтесь к нам!
Мне показалось, что они замышляют что-то явно злодейское. Нет, нет, говорю, я потом как-нибудь сам. Они огорчились.
— It’s a sediment, — прибавил я еще. Говорить на их родном и единственном русском языке «это отстой» было стопроцентно рискованным.
— Что-что?
— Нет, пустое…
Лежу, думаю, что дальше? А они стали питаться, представляете? В своем бесстыдном коварстве они дошли до того, что питались прямо при мне. Эта сплоченная масса из трех самок чавкала, хватала пухлыми пальцами куски, давилась и источала множество запахов.
Впрочем, сейчас они впускали в себя жизнь. Глоток за глотком. Кусок за куском.
Но тут всполохи дернулись, дрожащая невидимая опасность появилась. Словом, я не выдержал. Все их яйца, окорочка, помидоры вдруг стали разрастаться, тыкаться в полки… дверь… окно… Я увидел пролетающий кусок ветчины… в желудочном соке… слюнях… единое месиво из тел и еды заполнило все…
* * *
Проводница била меня по щекам. Она настороженно пояснила, что меня пришлось вывести в тамбур глотнуть свежего воздуха, так как мне конкретно сплохело.
Ха, вполне может быть. Если бы она жрала на постоянку столько всякой дряни в плане драгс, что бы у нее тогда с кумполом затемяшилось?
Впрочем, она была дружелюбна и приветлива. Понятное дело, ей не хотелось неприятностей.
Короче, поблагодарил, все такое. Она чаек принесла. Выпил, конечно. Чаек-то оно в самую тему. Она попыталась что-то мне еще объяснить. Да больно надо мне ее слушать.
Словом, отмахнулся.
Поезд продолжал двигаться, стуча колесами. Может, в город, может, в вечность, может, в никуда.
Проводница, которая все не хотела почему-то отвалить, тем временем доверительно сообщила мне, что очаровательные особи из моего купе скоро сходят. Даже не знаю, уж почему она так ко мне прониклась. Но ведь нет худа без добра. Идти назад в купе с особями не хотелось. Там жратва, тряпье их, уродка с калькулятором… Если, вы, конечно, понимаете, о чем я.
От купе к купе, от вагона к вагону я направился перебежками к местечку, к вагон-ресторану. Затея не такая уж простая: нужно было преодолеть шесть вагонов.
Потенциальные опасности подстерегали меня на каждом шагу. Большинство «чужих» уже залилось алкашкой по самые обода и в поисках приключений шакалило по коридорам. Они пыхтели, стукались о стены и двери в такт движения нашего славного поезда. И словно в некоем тотальном экзистенциальном отчаянии, громко обвиняли в своих бедах и неудачах весь окружающий мир.
Однако добрался. Смело открываю дверь и заваливаюсь.
Хоть здесь децл прикатило. Вагон-ресторан был совсем пустой, посетителей не лицезрелось. Были только, конечно, сявки глупые из обслуживающего персонала. Стоят. Смотрят на меня, удивляются, видимо. Наверное, я был похож на реликвию, раритет или выходца с того света.
Ну что ж. Я тоже пространно уставился. На всякий случай напрягся и чуть что приготовился сматываться. Их стадо было все в белом, ослепительно сверкало и переливалось. И так многочисленно, что само смогло бы занять все посадочные места.
— Здравствуйте! — уверенно обозначился я.
Моя вежливая реплика вывела их из оцепенения. Подозрительная небольшая группка отделилась от основной стаи и посеменила ко мне. Я приготовился к худшему. Чего уж там!
Но обступив меня, эти делегированные на переговоры представители стали тихо и культурно зазывать меня полакомиться их замечательной кухней. Они предложили мне выбрать столик, расположиться и приготовиться к сладостному столкновению с пищей, сами расхваливали свои блюда, разогретые в микроволновке, и все такое прочее.
Ладно. В конце концов за этим я сюда и пришел. Выбрал самый ближний к двери столик, предполагающий быстрый отход, и недвусмысленно дал им понять, что, если я отсюда не вернусь в купе в определенное время, их ждут неприятности. «Большие неприятности», — так и сказал. Ведь надо же было хоть как-то снова обезопасить себя, верно?
Они охотно закивали. Видимо, им было уже настолько все параллельно, что они были готовы и на неприятности.
Заказал им, в общем, всякой пищи неслабой. Горячее там, салаты разные, сок. Спросили, буду ли пить.
