— Слишком примитивно.
— Зато эффективно. Да! И еще не менее серьезное: организуйте сотрудничество со службой имперской безопасности. Это я обещал фюреру. Если будет уж очень трудно — имитируйте таковое. Вы меня поняли, Гофмайер?
— Не только понял, но и проникся вашей идеей.
— Ну, тогда желаю успехов.
* * *
Телефонный звонок прервал приятный экскурс Гофмайера в недавнее прошлое.
— Господин полковник! Докладывает Зиберт. Мне сказали, что вы интересовались мной? Что-нибудь произошло?
— Не только интересовался, но и хотел лицезреть. И в связи с весьма серьезными обстоятельствами.
— Если это связано с появлением у вас небесного гостя, то считайте, что я в курсе событий. Более того, я думаю…
Гофмайера такое начало разговора не удивило, а покоробило.
— То, что вы думаете, Зиберт, к делу не относится. В данном случае я выполняю решение, вытекающее из договоренностей наших высоких руководителей о сотрудничестве. Если вы придерживаетесь иного мнения, то скажите, и я не буду отвлекать вас пустыми звонками.
— Дорогой Гофмайер, вас напрасно раздражает, что я…
— Ошибаетесь. Меня не раздражает, а удивляет тот факт, что вы, казалось, опытный конспиратор, так беззаботно разглашаете ставшие известными вам оперативные сведения по телефону, к которому время от времени наверняка подключается противник.
В трубке послышалось какое-то недовольное мычание, затем шорох и наконец прорезался голос.
— Хорошо, через полчаса я буду у вас.
К тому времени, когда Зиберт появился в кабинете Гофмайера, тот уже успел поумерить свое раздражение.
— Садитесь, Зиберт, обсудим кое-какие события последних дней, — как ни в чем ни бывало ровным голосом начал хозяин кабинета.
— Простите, хочу для начала попросить у вас чашечку кофе. Чувствую себя в проклятом русском климате отвратительно.
— Пейте больше! — Гофмайер выдержал паузу. — Воды, естественно. В России необыкновенно сухой воздух.
Когда принесли кофе, Зиберт жадно выпил одну чашку и тут же наполнил вторую. Напиток подействовал быстро и явно положительно. Зиберт забросил ногу на ногу, давая понять, что готов выслушать все, даже самое несуразное.
— Так что же у нас сегодня в повестке дня, дорогой коллега?
С некоторых пор Гофмайер выстраивал свои отношения с Зибертом по принципу: быть твердым, но осторожным.
Во время последнего визита в Берлин Шниттке предупреждал его о том, что майор госбезопасности Зиберт, прикомандированный к действующей на Восточном фронте группировке «Север», является дальним родственником Лиины — жены руководителя имперской госбезопасности Гейдриха. Он направлен туда по инициативе самого патрона, который тщательно заботится о том, чтобы все лица, даже имеющие самое отдаленное отношение к его фамилии, после окончания войны могли бы с чистой совестью заявить, что не щадили себя во имя победы великой Германии на самых опасных участках.
Гофмайер молча положил перед гостем написанный Северовым отчет, а сам сел за стол, вытащил папку с бумагами, но углубляться в них не стал. Он внимательно следил за реакцией Зиберта.
— Слишком грамотно написано, чтобы быть правдой, — изрек Зиберт, не дочитав исписанные страницы до конца. — Вот, например, — он взял ручку.
— Стоп-стоп! Это документ. Что в нем правда, а что — нет, покажут тщательный анализ и время. В любом случае, оставьте его в первозданном виде. Вот вам чистый лист бумаги, и экспериментируйте на нем, как угодно.
— Пожалуй, вы правы.
— Что же касается грамотности письма, то, признаюсь, единственный предмет, по которому у меня в школе была постоянная единица — это правописание. По всем остальным я болтался между тройкой и четверкой. Так и остался необразованным, но без письменных ошибок. В общем, как точно выразился наш фюрер: «Все мы — одаренные неучи».
— Вы хотите сказать, грамотно написанное, не значит заранее заготовленное?
— Именно так. Особенно если учесть, что немецкий язык у нашего фигуранта — от матери-немки родом из Саксонии, где она долгое время преподавала в школе в том числе и немецкую грамматику.
— Откуда вы знаете?
— Из документа, который вы только что прочли.
— Разве? — Зиберт обхватил голову обеими руками. — Мой дорогой коллега простит, если я попрошу…
