Но я знал, что эколог все равно меня выпьет. До дна, собака, вылакает. Без закуски. Залпом. И я стал упорно карабкаться наверх, подтягивая за собой неподъемное весло. Каждая следующая ступень давалась мне с боем. Но упыри-экологи все равно меня настигали. Их стало больше одного. Популяция экологов беспрерывно и стремительно размножалась, по мере как приходила в негодность окружающая среда. Чем заметнее рушилась экосистема, тем наглее атаковали меня экологи. Из-за этого мне приходилось часто оборачиваться и тыкать в них веслом. Плоть экологов пронизывалась легко. Но супротив меня они были очень выносливы, а парниковый эффект сделал их дальновидными. Я же и в упор ни хрена не мог различить. Коли бы не серебряный профиль императора на моей зажигалке, они бы достали меня. Полтинник их отпугивал. Он позволил мне одолеть все четыре лестничных пролета. «Если все живое лишь помарка за короткий выморочный день, - бубнил я заклинание Осипа Мандельштама, - на подвижной лестнице Ламарка я займу последнюю ступень». Заклинание, как ни странно, действовало. Последнюю ступень я занял первым. Дальше ползти абсолютно мне было некуда. Железная стена пресекала мои поползновения.
- Максимович! - крикнул я призраку лаборанта, как записному вожатому экологической нежити. - Имей в виду, живым я не дамся! Так и скажи своим клопам! «Живым я не дамся». Наглое и безграмотное от меня заявление, - сообразил я на одного, попирая железо подошвой. - А мертвым, получаюсь, дамся? Они, мертвые сволочи, в свою пользу все истолкуют.
- Живой! Живой не дамся! Ты понял разницу, лаборант? - спешно исправил я орфографическую ошибку. «И снова глупо. Дался я им живой сто лет в обед. Эколог-то, чай, не теща. Кровь из меня желает пить в буквальном ее значении. Пока я в переговорах вязну, Максимович давно меня с фланга ополз. На крышу надо пробиться. Отверстие надо продолбить. Пусть лучше единорог меня вытопчет. Хоть какое-то величие. А коли совсем повезет, и топтаные раны затянутся, еще с крыши нырну». Слабая надежда заставила меня встать и оглушить веслом железное препятствие. Наступила осень. Стена подалась. Из проема вдруг ударил тусклый свет, и я невольно зажмурился. «В очи гибели зри, сучок! - приказал я себе, играя желваками. - С тобой Господь, и крестная сила!». Я набрался и посмотрел. Очи у гибели оказались карие. Вполне живые и сердитые очи, блиставшие гневом. Гибель явно была не в духе. К моему визиту нарядилась она в хромовый, заляпанный глиной фартук с квадратным вырезом, обнажавшим смуглую бархатную кожу, линялые джинсы, распустила вьющиеся каштановые волосы и приняла образ юной соблазнительной особы. «Лилит, - опознал я ее сразу, не давши обвести себя мрачным чертам. - Баба-демон. Succubus. Меридиана. Создатель повелел своим ангелам в пар ее обернуть, а она обратно возникла. Парниковый эффект Казейника сформировал злую силу. Главное, за волосы ее не таскать. От Анатолия Франца мне было доподлинно известно, что всякий, прикоснувшийся к волосам ее, навсегда попадет в забвение. От себя мне было известно, что иным писателям забвение похуже гибели станет.
- Третий час, - Меридиана, скрестивши руки у подножия брезентовых гор, прозвучала негодующе - С ума сошли?
- Дверь на цепочку. Экологи заползут.
Обогнувши Succubus, я двинулся к дивану, примеченному мной в глубинах комнаты, рухнул на него и мгновенно уснул.
KERAMOS
Согласно иудейской мифологии, первая жена Адама Лилит после развода состояла в браке с князем Преисподней. По расчету ли выскочила она за Люцифера, или увлеклась, а только рожая от него ночных демонов пачками, днем она теряла до сотни своих чад. Как нынче говорится, «и первые станут крайними». В отместку она чужих младенцев активно изводила при каждой оказии. Мало, что портила их. Она еще пила их кровь и высасывала костные мозги. В довершении злобных проделок, она регулярно подменяла ребятишек. На что подменяла их Лилит, о том фольклорные источники умалчивают. При любом раскладе эти бородатые притчи мне хоть как-то объясняли отсутствие в Казейнике детей. Не Крысолов же их увел в подводную среднюю школу. С другой стороны, причина, регулярно истреблявшая потомство Лилит остается за рамками. Если, подобно вампирам-экологам, убивала их солнечная энергия, то в Казейнике и детей, и ночных демонов было бы нынче столько, что черт на печку не вскинет. К разряду прочих излюбленных развлечений, приписанных Лилит народною молвой, примыкало и овладение мужчинами во сне помимо их воли. Статья 131 уголовного кодекса Российской Федерации. А кто свидетель?
