Кстати, тов. Мирзоян никогда не критиковал за это тов. Голощекина, видимо, удовлетворившись отрывом казахских детей от родных юрт и стад. Сильный экономический кризис несколько ослабил железную хватку коммунистов, но, как видим, ненамного. И в самые голодные 1932–1933 годы, вместо того чтобы позволить им спокойно умереть с голоду, Казкрайком и его ретивые уполномоченные все же загнали в начальные школы порядка 35 % казахских детей.
Это не считая старой забавы большевиков — ликвидации неграмотности, когда они хватали ни в чем не повинных людей и заставляли их учить непонятные знаки. В КАССР ликвидация неграмотности также свирепствовала, и тов. Голощекин даже пообещал с партийной трибуны ликвидировать неграмотность под корень, а председатель ЦИК КАССР, тов. Ерназаров и вовсе говорил в своем выступлении на юбилейной сессии ЦИК КАССР 3 октября 1930 года о всеобщем начальном обучении. Закон о всеобщем начальном обучении был принят на этой сессии ЦИК КАССР. Какая жестокость!
Изучение непонятных значков также преследовало далеко идущую цель — заставить казахов читать, чего они никогда прежде не делали. И о чем читать? Прекрасная коллекция казахской литературы Отдела восточной литературы РГБ в Москве позволяет сказать, о чем именно. Например, о сельском хозяйстве, земледелии и животноводстве. «Казакское краевое издательство», согласно этому коварному плану Казкрайкома, печатало книги на казахском языке. Например, книгу агронома Н. Долгова «Севооборот»[36][37]. Большевики намеревались мучить ни в чем не повинных казахских кочевников также книгами С. И. Данилова «Яровая пшеница»[38], М. Красильникова «Удобрения под картофель»[39] и даже П. А. Маркова «Полеводство в колхозах»[40]. Одной пшеницей и картофелем дело не ограничивалось, и казахских кочевников также заставляли читать книгу А. Жакыпова «Правильное содержание и уход за сельскохозяйственными животными»[41] или книгу Е. Ф. Лискуна «За правильное кормление (кормовой баланс)»[42].
Им еще повезло, у них была возможность читать изредка, время от времени. Многих же загнали на советскую службу. В 1933 году в аппаратах районных, областных и краевых учреждений было 39,2 тысячи казахов (29,8 % от общей численности сотрудников), в административно-хозяйственных учреждениях — 21,3 тысячи казахов (31 %), в учреждениях просвещения — 9,7 тысячи казахов (35 %), в торговле — 17,6 тысячи казахов (29,3 %), и даже в учреждениях здравоохранения — 1,3 тысячи казахов (12,8 %)[43]. Всего 89,1 тысячи казахов были загнаны на советскую службу, были принуждены к грамотности и ежедневному использованию письма.
Все это можно проиллюстрировать не только цифрами, но и конкретными биографиями людей, известных в Казахстане всем и каждому. К примеру, Бауржан Момышулы изведал на себе жестокость Казкрайкома в полной мере. Его сначала загнали учиться в школу, и он в 1929 году окончил полную среднюю школу. Этого уполномоченным показалось недостаточно, и Момышулы самого заставили мучить грамотой казахских детей в качестве школьного учителя. Потом его принудили стать секретарем райисполкома, начальником районной милиции, районным прокурором, инструктором Алма-Атинского горвоенкомата. И этого было мало. Чтобы уж совсем сжить строптивого казаха со свету, его в ноябре 1932 года загнали в Красную армию.
Или вот еще жертва «казгеноцида» — Габдол Слалов. И его тоже оторвали от любимых баранов, загнали сначала в Уральскую городскую ремесленно-техническую школу, потом на Макатские нефтепромыслы рабочим. Но коварный Казкрайком на этом не остановился; вдруг казах между сменами на добыче нефти будет еще тайком скот пасти. Слалова в 1930 году сослали в Алма-Ату, где заставили сначала работать в Наркомземе КАССР, а потом силой загнали работать в редакцию газеты «Трудовой казах», а потом в редакцию газеты «Социалистік Қазақстан». Подчинившись жестокому насилию, Слалов сделался журналистом и писателем.
Еще пара примеров. Камаш Бегимов родился в кочевом ауле Мусабек на реке Сокур, недалеко от Караганды, но железная рука партийных уполномоченных оторвала его от степей и скота, загнав в Карагандинский горный техникум, после окончания которого выслали в окрестности Караганды мучить казахских детей изучением непонятных значков и всякой ненужной кочевникам премудрости. На этом советская власть не остановилась и в ноябре 1939 года загнала Бегимова в Красную армию, где его силой посадили в самолет. Казаху приличествовало ездить на лошади, но неумолимая советская власть принудила Бегимова летать на штурмовике Ил-2.
