«Казахский геноцид», которого не было - страница 12

Небольшой листок сильно смятой папиросной бумаги сохранил эти планы и донес до наших дней. Из чего и следует, что всякий, кто после этого будет обвинять партийное руководство в планах или намерениях геноцида казахов, или как-то рассуждать о геноциде казахов вообще, должен считаться заведомым и умышленным лжецом.

Чтобы уж довершить дело до конца, не только своротить миф о «казгеноциде», но и выкопать на его месте яму, приведем еще некоторые данные, которые говорят о том, что партийное руководство КАССР бралось за устройство жизни казахов самым серьезным образом и проводило эту свою линию, невзирая на разразившийся острый экономический кризис.

В 1933 году VIII Казакстанская партконференция, уже при новом первом секретаре Казкрайкома Л. И. Мирзояне, обсуждала положение в республике. К этой партконференции также были подготовлены и изданы материалы Казкрайкома, тоже украшенные грифом «Только для членов ВКП(б)». Экземпляр в ГПИБ в Москве сначала хранился в Казакском партархиве (то есть попал туда до переименования республики в 1936 году), а потом был истребован в Москву, в Институт Маркса — Энгельса — Ленина при ЦК ВКП(б). Эти материалы были очень ценными, поскольку в 1938 году их перевели на казахский язык и издали еще раз.

Материалы интересны и для нас, чтобы получше, ярче и рельефнее, так сказать, с особым цинизмом, осветить вопрос о «геноцидном геноциде» казахов. Казкрайком, конечно, свирепствовал и, надо полагать, ночами не спал в думах о том, чтобы еще такого сделать с казахами, что с ними еще не делали.

В годы интенсивной индустриализации в КАССР и строительства около 40 крупных промышленных предприятий, заложивших основу казахстанской индустрии, тов. Голощекин принял решение, которое было исполнено, — загнать казахов работать на промышленные предприятия. Тов. Мирзоян потом иносказательно ругал некое «прежнее руководство» за различные упущения, но должен был признать достигнутые достижения. В 1932 году в КАССР численность рабочих достигла 61 тысячи человек, из которых 27,3 тысячи рабочих были казахами (44 % общей численности рабочих)[31][32]. И не надо думать, что вчерашних кочевников брали возчиками, дворниками или там подсобными рабочими; тов. Голощекин был не настолько мягким и снисходительным. Казахов загоняли на серьезные рабочие места: в нефтяную промышленность (72,1 % от численности рабочих), в добычу каменного угля (43,4 %), в цветную металлургию (41,4 %). Например, в нефтяной промышленности, на Эмбе и Доссоре, казахи составляли 98,6 % рабочих буровых партий и 67,1 % бурильщиков.

Товарищей в Алма-Ате это явно не удовлетворило, и они усилили нажим на казахов, загоняя их не только на фабрики, заводы, нефтепромыслы и рудники, но и за парту — учиться. Жестокость партийных уполномоченных не знала границ. При всем сопротивлении тоталитаризму казахи в 1932 году составили 13,9 % высококвалифицированных и 25,3 % квалифицированных рабочих в КАССР, а также 263 человека инженерно-технических работников[33].

Кстати, о парте. Не нужно думать, что тов. Голощекин и другие товарищи были столь мягкотелыми, что могли обойти вниманием казахскую молодежь и не загнать ее за парту, на учебу. Уже в 1929/30 году 130 тысяч казахских детей были насильно уведены от стад и посажены в начальные школы, а еще 5,4 тысячи подростков даже в средние школы. Но зверства Казкрайкома в сфере народного образования лучше выразить таблицей (в тысячах человек)[34]:

Как видим, просто разгул принуждения к учебе и парте. В 1931/32 учебный год коммунисты оторвали от родных стад и загнали силой в начальную школу 266,2 тысячи казахских детей. При коэффициенте рождаемости за 1921–1925 годы (дети этих годов рождения пошли в четырехклассную начальную школу в 1931 году) в 40 человек на 1000 человек и численности казахов в Казахстане в 3,7 млн человек, численность каждого детского возраста[35] составляла около 148 тысяч человек. Соответственно, четыре школьных возраста начальной школы — около 594 тысяч человек. Таким образом, в школу в 1931 году пошло 44,7 % казахских детей. Это приблизительные подсчеты, не претендующие на абсолютную точность, но выражающие долю казахских детей, охваченных начальным образованием.