— Хочешь знать, почему я с тобой настолько откровенна? — усмехнулась она. — Да потому что ты, по сути, уже труп. Ты ввязался в серьезное дело. И выход из этой ситуации только один — прямиком на кладбище. Мне жаль, но именно там ты в скором времени и окажешься. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через месяц. Мне правда жаль.
Я тихо рассмеялся:
— Слушай, Кармен. Раз уж я одной ногой стою в могиле… Приговоренному положено последнее желание.
— Хм… — Она догадливо облизнулась.
Соскользнув со стула, я присел перед ней на корточки. Отклонившись назад, она слегка приподняла бедра, облегчая мне путь к тем теплым пределам, где и прятался ее корень, питаясь жаркой влагой нежных и скользких почв, из которых и произрастало все ее существо. Я слышал, как, сбиваясь, учащается ее дыхание, как гулко пульсирует кровь, с легким стоном распускаются лепестки бутона.
Не только слышал, но и видел — этого она не учла — узкий высокий шкафчик, сплошь стеклянный, где отражались ее движения. И когда ее правая рука потянулась к столу, нащупала горлышко тяжелой литровой бутыли, а пальцы стиснули горлышко, когда бутылка с текилой уже повисла в воздухе, чтобы опуститься мне на голову, я резко отклонился в сторону.
Удар пришелся в пустоту и даже не задел моего плеча.
Я искренне расхохотался и легко перехватил ее поднявшуюся для второй попытки руку, сдавил запястье и вырвал бутыль.
Кармен рухнула грудью на стол и, вывернув лицо, поскуливала, кося на меня затравленным взглядом. Резким движением свободной руки я задрал ей юбку, она дернулась было, но тут же обмякла.
— А тебе никогда не приходила в голову мысль… — я легонько хлопнул ладонью по упругим ягодицам, — как бы это сказать… примерить на себя шкуру тех девочек, которые на тебя работают. Ну и почувствовать то, что они испытывают?
— Отпусти, дурак… — через силу произнесла она. — Я и так тебе могу дать. Незачем выкручивать руки. Хочешь?
Я вдруг почувствовал наплыв тяжкой, свинцовой усталости и ослабил хватку.
Она не изменила позы и не одернула задранную юбку, — немного прогнув спину, она глянула на меня через плечо:
— Ну?..
Я махнул рукой, опускаясь на стул, налил себе полный стаканчик текилы, опрокинул его и прикрыл глаза — странная, смертельная усталость, возникшая неизвестно откуда, все никак не отпускала. Постояв еще немного в этой пикантной позе, она наконец с тяжким вздохом выпрямилась, одернула юбку и, отступив к стене, привалилась к ней спиной, сложила руки на груди.
— Дурак ты все-таки, — сказала она, и саркастическая улыбка наплыла на ее губы. — Девушки… Ты хоть догадываешься, с каким количеством этих длинноногих дурех мне пришлось иметь дело?
Я прикинул про себя: много, очень много.
— И знаешь, что я вынесла из этого долгого общения? — спросила она. — Они не более чем мясо. Красивое, соблазнительное, обворожительное, при виде которого вы, мужики, слетаете с катушек, но все-таки — мясо.
Покручивая в пальцах граненый стаканчик, я опять спросил себя: хочу ли я ее убить? Ведь она тоже приложила руку к тому, что моя Ласточка однажды улетела к теплым берегам. Не получив ответа, я поднялся и направился к выходу, но тут ожил мой мобильник.
— Да… — поднес я телефончик к уху.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы определить по голосу, кто именно звонит на ночь глядя. И очень удивился — это была Фанни.
— Ты же сказал мне тогда — звони, если будут проблемы, — сумрачным тоном напомнила она.
— А что такое?
— Да проблемы с крышей.
Оказалось, что ставка ежемесячных выплат возросла на четверть, но Фанни расплатилась в последний раз — я оказался невольным свидетелем этой процедуры — по старым тарифам, ребята тут же недостачу обнаружили и наложили на хозяйку кафе штраф.
— Они всей командой гуляют сейчас где-то на даче. Их человек двадцать. И в порядке компенсации за моральный ущерб они потребовали девочку.
— Что, одну на всю команду? — Да.
— Где это?
Фанни назвала дачный поселок. Андрей уже повез им девочку. Ту самую именинницу, с которой я удалялся в квартиру на третьем этаже. Ей ужасно жаль девочку. Бывает, после таких субботников они сходят с ума. Но выхода у Фанни нет. Тут все по-семейному. Девочки бросили жребий. Выпало ехать Маше.
