Вернувшись в город, Катрин увидела Ксантрая, поджидавшего ее вместе с вооруженным войском. Они удивились, когда узнали, что посланцем во вражеский была женщина, вьющиеся волосы которой развевались на ветру. Капитан утихомирил их резким жестом. Он помог Катрин спуститься на землю и, посмотрев на ее раскрасневшееся лицо, буркнул:
— У вас, должно быть, был горячий спор. Вы выглядите так, будто участвовали в настоящей драке.
— Горячее, чем вы можете себе представить. Вы были правы насчет герцога, мессир Ксантрай… Но я потерпела неудачу.
— Никакой надежды?
— Ни малейшей. Он боится…
Все еще держа за уздечку ее лошадь, Ксантрай легонько сжал плечо Катрин. Какое-то время они молча шли рядом, а затем капитан процедил сквозь зубы:
— Катрин, я мог бы догадаться об этом. Ничто на свете никогда не заставит его отпустить ее. Церковные службы, которые Бредфорд приказал отслужить в Париже, показывают, как она их страшит! Нам надо придумать что-то другое…
Катрин вдруг поняла, что они уходят от обители Сен-Корнель и идут к старому дворцу Карла V, — его треугольная громада чернела в ночи. Она тотчас же остановилась.
— Куда вы ведете меня? Я хочу вернуться к Арно…
— Это было бы бессмысленно. Он без сознания, а вы не можете оставаться в бенедиктинском монастыре. Я приготовил вам комнату в доме одной богатой вдовы, и ваша служанка уже ждет вас там. Завтра утром вы можете прийти, чтобы узнать последние повоет перед тем, как возвратиться в Бурж…
— Возвратиться в Бурж? Вы что, с ума сошли? Для чего, по-вашему, мне ехать туда? Ради сомнительного удовольствия сделаться пожизненным врагом Филиппа Бургундского? Пока Арно остается здесь, здесь буду и я, и ничто на свете не сдвинет меня с места. Вы слышите?
Ничто!
— Очень хорошо, — сказал он с легкой улыбкой. Нет никакой нужды кричать! Вы перебудите всю округу. Можете оставаться, если вы так хотите, но обещайте не ходить без меня в монастырь. Я не хочу, чтобы добрые монахи были недовольны. Кроме того, осада скоро станет более жестокой, и мне понадобятся все мои люди. Мне было бы затруднительно представить вам вооруженную охрану. Слушайте, Катрин, перестаньте смотреть на меня так! Разве после всего, что было, вы еще не поняли, что я на вашей стороне?
Смотрите, вот ваш дом. Идите туда и отдыхайте; вы, должно быть, очень устали.
— Но… Арно?
— Арно пока еще не умирает! У настоятеля, который ухаживает за ним, появилась надежда. Он говорит, что по всем законам природы этот человек давно уже должен быть мертвым и что такая упорная воля к жизни — хороший знак. Настоятель собирается попробовать новое лечение, но о подробностях молчит как рыба…
Не убежденная до конца Катрин бросила на рыжеволосого овернца подозрительный взгляд. Ксантрай, казалось, был как-то странно расслаблен и мягок. Исчезла тревожная складка между бровей. Немного успокоившись, Катрин покорно вошла в дверь, которую он держал перед ней открытой. На лестнице она увидела поджидающую ее с улыбкой Сару.
— Входи, — сказала цыганка. — Они приготовили тебе постель; это совсем непохоже на ужасные монашеские ложа. Здесь ты хорошо выспишься…
Арно, хотя ему и не стало лучше, все же уже не выглядел умирающим. Лицо потеряло зеленоватый оттенок и теперь было бледным, и он не хватался судорожно за одеяло. Он выслушал рассказ Катрин о ее беседе с Филиппом, не перебивая, но был так далек от всего, что она говорила, что у Катрин появилось чувство, что он, вероятно, снова отверг ее.
— Я сделала все, что могла! — запротестовала она. Я клянусь, что все сделала, но есть то, чего никто не в силах одолеть…
— Не бойся сказать, в чем проблема, Катрин, — вставил Ксантрай. — Герцог боится Жанны так сильно, что его страх перевешивает его любовь к тебе!
— Я не думал, что он напуган до такой степени, — сказал Арно. — Тебе не в чем упрекать себя, Катрин. Я уверен, ты сделала все, что смогла. А теперь… Жан собирается отправить тебя обратно в Бурж.
Ксантрай скорчил гримасу и нагнулся над постелью своего друга так, чтобы никто не смог услышать его слова.
— Да, я решил сделать так, но она об этом и слышать не хочет. Она хочет остаться.
