Катерники - страница 11

- Крайним моторам стоп! - приказал Дмитров. - Среднему восемьсот оборотов на подводном выхлопе. Торпеды на «товсь»!

В рубке включили питание на автомат-коробку, и на ней загорелся синий глазок, который показывал готовность к залпу.

Катер неожиданно воткнулся в густой химический дым и потерял зарево. Это было неприятно, но зато подтверждало догадку Дмитрова. Через три минуты прямо по курсу будто мигнул маяк. Дым отступил, и перед ТКА-15 открылся силуэт вражеского транспорта, на корме которого бушевал мощный костер. Большой пароход, на десять тысяч тонн, покачивался без хода. По его палубе бегали солдаты, видные без бинокля. Струи воды летели в пламя. Пламя ежилось, фукало паром, вновь возрождаясь и прыгая выше мачт косматыми красно-желтыми языками.

- Слева - сторожевой корабль, - углядел во мраке Тучин и доложил шепотом. Ему стало не по себе от близкого соседства с врагом.

- Громче, - ответил Дмитров. - Сам видишь: им не до нас.

Торпедный катер остановился в полутора кабельтовых, то есть без малого в трехстах метрах от цели. Даже на учебных стрельбах выбирают обстановку посложней. Старший лейтенант решил, что для подбитого нашей авиацией транспорта достаточно одной торпеды. Странно было слышать в тишине, как щелкнул вышибной патрон, как лязгнул, откидываясь, курок, и сжатый воздух внутри торпеды, со свистом ударив в турбинку, раскрутил волчок прибора направления… Торпеда, зарычав гребными винтами, рухнула за борт и ушла во тьму. Молча надеялись длинную минуту, но вместо взрыва по-прежнему слышались лающие окрики чужих команд. Дмитрову больше всего хотелось, не размышляя, нажать кнопку пуска другой торпеды, но эта была последней, и командир взял себя в руки. Почему промах, когда стреляли почти в упор?

«В том- то и дело, что подошли слишком близко», -вдруг сообразил он. В момент сбрасывания торпеда ныряет глубоко, и только потом рули выравнивают ее движение под поверхностью моря. Скорее всего, торпеда проскочила под днищем транспорта, не задев его.

- «Удалось кулику раз порснуть на веку!» - с досадой молвил старшина первой статьи Рязанов.

- Неплохо сказано, - услышал поговорку Дмитров и посоветовал: - Теперь глядите и убедитесь, что ваш командир - не мазила!

Для начала требовалось переключить автомат-коробку на стрельбу левым бортом. Рязанову до нее только руку протянуть, но теперь он боялся: вдруг чего перепутает? Ведь мотористы в торпедных аппаратах «не петрят». Дмитров засмеялся, ни на синь-порошинку не потеряв самообладания.

- Левый поворот! - скомандовал он. - Крайним двигателем «враздрай»!

Гребные винты закрутились в разные стороны: правый - ходом вперед, левый - задним ходом. Торпедный катер развернулся, увеличив дистанцию. А Дмитров дождался, пока в прорезь прицела наползла дымовая труба парохода, и опять нажал на кнопку стрельбы. В море опрокинулась вторая торпеда - последняя, - и опять навалилась тишина. Но на сей раз тишина не была бесконечной. Впереди полыхнуло, озарив море и затмив блеском багровый пожар. Море вспухло горбом, и пароход как бы переломился на нем. Следом раскатился грохот, с головы у Тучина порывом сдернуло стальную каску. Взрыв оседал, подминая останки парохода. Над торпедным катером неслись обломки.

- Трем моторам вперед! - распорядился Дмитров и, направляя катер под защиту дымовой завесы, крикнул Рязанову с улыбкой: - Отставить полный ход! Достаточно тысячи двухсот оборотов. Иначе «егеря» подумают, что мы их испугались…

После боевого дежурства в Пумманках особенно хорошо спалось в теплой двухэтажной казарме, прозванной «Белым домом». Она и была для катерников родным домом, поставленным не на берегу некоей заокеанской реки, а на Лопском мысу, который шел поперек узкого пролива. Пролив местные старожилы называли Салмой, хотя только в большую воду он был сквозным, напоминая большую реку с каменными берегами. Ленинградцы грустно шутили: вроде Невы. В остальное время Салма пересыхала, и по мокрому песчаному перешейку в крупных и гладких валунах, в соленых лужах, в скользкой тине и бородатой морской траве можно было попасть на два скалистых острова, лежащие напротив.