Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея) - страница 74

Для осмысления сферы бытия, чрезвычайно важной и интересной, полезно выявить не только типичные любовные судьбы, но и их переплетение, рассмотреть вершины «запутанных» «любовных треугольников» и даже многоугольников, для чего, кроме уже известных нам понятий некрофилии и биофилии, необходимо обсудить понятие, обозначающее промежуточное между этими крайними формами состояние.

Для изучения в полном объёме феномена биофилии мы отсылаем нашего читателя к Библии (не к признанным толкователям, а именно к первоисточнику). Скажем только, что биофил — отнюдь не «жизнелюб». В массовом понимании «жизнелюб» — это любитель доступных женщин: на лице его всегда улыбка довольства, всегда — и когда обманывает он, и когда наставляют рога ему. Эдакий «жизнелюб» ценит вино и вообще любой другой дурман. Напротив, биофил — это жизнедатель. Как по отношению к окружающим, так и по отношению к самому себе. Следовательно, наисовершеннейший, крайний по шкале биофилии характер — у Христа. Христос — воплощение Божие, Сын Человеческий, явивший образец адекватного восприятия жизни и идеал взаимоотношений между людьми. Графическим символом биофилического начала мы выбрали солнце.

Символ этот не абстрактен, он часто появляется в системе подсознательных образов людей, и от этого, разумеется, несколько утрачивает свой возвышенный смысл. Скажем, он часто появляется в «пейзажах» Возлюбленной (работать можно не только с образами внутри тела памяти, но и с окружающим «пейзажем»: скажем, превратить запустение в сад; но об этом после) и соотносится он в её любящем подсознании не только со Христом, но и с нашим Психотерапевтом, который, правда, в её «пейзажах» не собственно солнце, а некое надёжное основание, отражающее Его лучи, — тёплая надёжная стена, каждая песчинка которой искрится солнцем. (Интересно, что одна очень хорошая, но запутавшаяся девушка, достаточно биофильного склада, на подсознательном уровне тоже воспринимала его в виде солнца — далёкого, за морем, как бы от неё отстранённого, обособленного, — а вот своего принюхивающегося жениха, за которого она впоследствии-таки вышла замуж, — в виде серой угнетающей стены, которую не обойти, через которую не перебраться — она давит, на свободу не отпускает.)

Феномен некрофилии можно начать изучать не сходя с места, — он на нашей планете проявляется повсюду. В библейской терминологии крайняя на нашей схеме точка — это некогда высшее среди ангелов существо, некогда осеняющий херувим, который, будучи отражением Божьей славы, по предоставленной ему безграничной свободе выбора, свободой своей злоупотребил, внутренне переродился в существо с характером, противоположным Божьему. Смерть — естественное следствие им же самим порождённого принципа. Смерть — непременное завершение его, как падшего существа, развития. Смерть — как в нём самом, так и в тех, кто «полюбил» его. Это — некрофилия.

Графический символ этого начала — чёрное «солнце». Этот символ выбран уже из подсознательных образов Психотерапевта. В частности, при работе «в пейзаже» с сильнейшей психоэнергетической травмой чёрное «солнце» символизировало подавляющего индивида (его мать), у которой на словах было одно, а в поступках и определяющих их подсознательных движениях нечто совершенно противоположное. Иными словами, чёрное «солнце» — символ лицемерия, но лицемерия такого, которое приводит к психоэнергетическим травмам и, как завершение эволюции, — к смерти.

В реальном человеке сталкиваются оба этих начала. Апостол Павел, один из тех, кто принял дар биофилии, так говорит о ещё присутствующем в нём стремлении к смерти:

«…Я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю… Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! Кто избавит меня от смерти?» (Рим. 7:14).

Эти слова принадлежат апостолу, избранному ко служению Самим Христом, оригинальному писателю, постигавшему жизнь среди многочисленных смертельных опасностей, путешественнику, миссионеру, пророку, получившему познания в некрофилическом национально-государственном богословии «у ног» признаннейшего богослова того времени — Гамалиила. Ещё он был счастливым семьянином в том смысле, что после призвания его к апостольскому служению некрофильной жене своей он стал настолько неприятен, что она выгнала его из дома.