Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея) - страница 331

Естественно, это у неё происходит бессознательно.

Мы с ней на курсах Хаббарда познакомились. Хаббардисты себя за церковь выдают — Церковь саентологии (греческий: знание о том, как надо знать), но хорошего там, на самом деле, один только ихний метод первичной психотерапии. Не сравнить, конечно, с психокатарсисом, но тем не менее. Интересно и поучительно.

Так вот, по поводу её бессознательного: на занятиях она на моих глазах подошла к одному купчику — что-то ей от него нужно было — и, похоже, этот приёмчик с ним проделала. Так тот прямо там же на уши встал. Прямо чуть не свихнулся. Всё её потом с мешком яблок преследовал. Зачем она это делает — непонятно. На уши, я имею в виду, ставит. Возможно, это просто изощрённый способ одинокой женщины: показать, что она что-то да значит.

Могла, между прочим, на мне и не демонстрировать — у меня от неё и без того крыша поехала, ещё до того приёмчика. Но что удивительно — полностью себя контролирую — ей не отдался, понял, верно, с первых-то строк? Оскорбил, понимаешь, женщину. Ведь это же наипервейшее среди дураков правило: если женщина просит, то разве можно оскорбить её отказом?!

А она, представляешь, втюрилась с первого взгляда! Я аж испугался. И было чему. Оно, конечно, каждая женщина особенная, а потому должна быть интересной (нет, это не моя челюсть хрустнула в зевке, но ведь, действительно, если что и может по настоящему надоесть — так это особенные женщины!), но в данном случае — она, правда, особенная. В моём, имею в виду, восприятии. Угадывается, что она — некая крайняя черта, дальше которой ничего быть не может. Мысли считывает: только захотел, а она уже несёт! (Это не моя мысль, это я нашу пасторшу цитирую.) А когда черта крайняя — это страшно. После любой, считающей себя особенной, всегда можно найти точно такую же особенную. А с этой — нет! Ведь в каком-то смысле она, действительно, абсолютный идеал для мужчины: ты только чаю, к примеру, захотел, а она уже заваривает. И это в соединении с совершенно самостоятельным, самобытным мышлением! Словом, небывальщина.

Знаешь, какая у неё коронная фраза? «Я знаю, как тебе ответить, чтобы тебе было приятно. Хочешь такой ответ?»

Ты знаешь, как у нас в Церкви к экстрасенсам относятся, дескать, сатана и всё такое прочее. Включая анафемы с кафедр. Поэтому все наши церковные экстрасенсы (от пастора до простой старушки) сидят как мышки-норушки — и носа не кажут. Но я в экстрасенсорике не разбираюсь, хотя, похоже, что разобраться придётся.

Признаться, эмоционально её опасаюсь, даже боюсь. Ни одной женщины не боялся, а эту — боюсь. Бояться боюсь, но отойти уже не в силах и иной раз думаю: «Ну и пусть будет, что будет!» Но потом спохватываюсь. Вот и получается дурацкая ситуация: она передо мной на коленях, садистом называет, а я, как добрый христианин, всё никак ей не отдамся. Так что ситуация: толстовский отец Сергий с его будущей игуменьей (в скит, помнишь, приехала его соблазнять), для которой, чтобы не отдаться, он рубанул себе палец.

Кстати, та, о которой пишу, тоже в монашки собиралась — да я не монах. Отец Сергий неполноценно питался, на воде и хлебе сидел, плюс малоподвижный образ жизни вёл, болезненный, а я спорт не бросаю, совсем, во всяком случае. Не пью, не курю — здоровья много. Так что, не сравнить с отцом Сергием — одного пальца маловато будет! Но что удивительно, отец Сергий пал чуть ли не с первого предъявления, во всяком случае, с той, больной слабоумием девушкой, а я уже скоро два месяца держусь, не отдаюсь. Как у меня при том, что мы почти каждый день встречаемся, ещё крыша на месте — не понимаю…

11 декабря … года

До встречи. Да благословит тебя Бог.

Р. S. А про себя я уже и не знаю, христианин я ещё, или уже нет.

Вроде бы — да».

«Опять здравствуй. Так я тебе письмо и не отправил. Дней, наверное, двенадцать лежит. Тут у меня за это время одно интересное событие произошло.

Всё у меня хорошо. Я не написал, что взялся из своей экстрасенсорши сделать клира (от английского слова