Сперва меня даже позабавило отвечать, что я занят государевыми делами. Но, поняв бесполезность моих трудов по облегчению себе жизни, я просто перестал открывать дверь.
Сегодня утром я явился в Зимний на ставшее традиционным ежедневное утреннее совещание с Николаем. Видя, насколько я рассеян, царь учтиво поинтересовался о причинах моего недомогания.
- Ваше величество, это ж заговор какой-то. Я не могу нормально работать! Каждую минуту ко мне в дверь стучится коридорный и передает записку от какого-нибудь маломальского сановника, который предлагает встретиться с ним для обсуждения важного государственного дела. А один фрукт так вообще пообещал не забыть мою доброту, если я проявлю к нему капельку сострадания и пролоббирую его кандидатуру перед вами. Мол, его никогда не повысят, а он светлый ум и всей душой радеет за свою страну.
- Право, Илья Сергеевич, рассмешили, - Николай от души расхохотался. - Я подобные прошения каждый день десятками читаю. И каждый напирает на свои прежние заслуги, на свою родословную...
- В моем времени многие никчемные люди так смогли занять высокие посты, - заметил я. - Они взывали к вам сами и через своих именитых союзников, зная, как вы относитесь к заслуженным людям. В результате - из благих намерений многие действительно талантливые люди остались не у дел.
- Это вы так намекаете на мою вину? - Николай легонько поднял бровь. Небольшое раздражение, не более того. Можно не обращать внимания.
После шоковой терапии, которую я провел для царя два дня назад, подробно введя его в экскурс истории России двадцатого и двадцать первого веков, Николай не то что превратился в пластилин, из которого я мог лепить все, что мне вздумается, но определенное влияние я на него получил. И, если бы я не знал, что за дверьми находятся десятки лакеев и слуг, многие из которых доносят своим неформальным хозяевам, я б даже отказался от титулов. Но, формализм, формализм он везде.
- Ничуть. Я говорю о том, что каждый человек имеет слабости, привычки, на которых опытные люди играют, как на рояле.
- Не побоюсь предположить, что вы, Илья Сергеевич тоже умеете это делать.
- Не буду отрицать, некоторую подготовку в этом вопросе я умею. ТАМ, у меня работа была связана с тем, чтобы понимать людей. Способность манипулировать желаниями или слабостями людей дает над ними власть. И способность ими управлять.
- Страшно подумать, что такому в ваше время учат в университетах.
- Что поделать - жизненная необходимость. В моем времени, чтобы выживать - ты должен хорошо учиться в университете, где, помимо профильных дисциплин, преподают и навыки взаимоотношения людей. Даже университетского курса при наличии должного ума хватит, чтобы найти необходимый подход к людям.
- Помилуй нас Господь, чтобы у нас такой необходимости не возникло...
- Смотря о какой необходимости идет речь, Ваше величество. Если вы о всеобщем образовании - то как минимум начальное - должно быть обязательным.
- И что же тогда делать с десятками миллионов грамотных детей крестьян? Вряд ли они захотят вернуться к плугу.
- Ну, кто-то обязательно захочет. В вот остальных следует пристроить на заводы, поставить к станкам и предложить работать во благо страны.
- Но, образованность столь многих приведет к неизбежному брожению умов. Каждый крестьянский сын будет размышлять о том, как бы сделать жизнь лучше. И додумаются до того, что примкнут ко всяким революционерам.
- Есть такая вероятность, согласен. Но, как вы видите решение проблемы с образованием?
- Очень просто. Не нужно это ваше всеобщее образование.
- Вот вам раз. А кто ж тогда будет тракторами управлять, металл плавить, да новые города строить?
- Сейчас же есть кому. И в будущем будет.
Понимаете, да, какой назревает конфликт интересов?
После моих рассказов о пролетариях, кровавой резне гражданской войны и стране советов, Николай всеми фибрами души противился неизбежному. Он не хотел ничего менять. Будь он женщиной, ей богу бы требовал с меня платье в довесок.
Но, как спастись от паровоза? Если бежать перед ним - никак. А вот если сидеть в его рубке - то можно с комфортом прокатиться. И без жертв.
