— И Арт Стиллмэн тоже был. Но не братья Перини. Больше вы ни о ком не спрашивали по телефону?
— Нет, вы сказали обо всех, — признал я.
— Конечно, она здесь была. — сказал он. — Ее привез Сэм Хейскелл, агент. Почему вы об этом спрашиваете?
— Она ничего не помнит об этом уик-энде, начиная с вечера пятницы, кончая утром вторника. Совершенно ничего. Я хотел бы разобраться в этом.
— Это так важно?
— Кое-кто считает, что да. Она подписала контракт с Сэмом Хейскеллом, ее менеджер не одобряет это. Братья Перини сказали мне, что она уехала из клуба с Артем Стиллмэном в субботу поздно вечером и она могла быть с ним, когда его убивали. Они никак не хотят верить в то, что она потеряла память.
— Они вообще не доверяют людям. — Он усмехнулся. — А что еще интересного вы мне сообщите, мистер Холман?
— Я надеялся на ваш рассказ. Ведь она носит ваше клеймо.
— Мое клеймо?
— На попке татуировка — скорпион. Вы так метите своих девушек, мистер Ленгэн, верно? Улыбка исчезла с его лица.
— Она же лесбиянка! Каждому, кто знает Саманту, известно об этом.
— А может быть, иногда по уик-эндам она меняет свои пристрастия? Или, может быть, вы изменили свои ради нее?
— У каждого из нас свои маленькие слабости, мистер Холман, — мягко сказал он. — Когда девушка становится моей, мне нравится ставить на ее зад клеймо. Когда все проходит, оно поможет ей вспомнить меня. Это одно из условий, которое я ставлю девушке, прежде чем она станет моей. Но я не связываю их, когда татуировщик ставит мой знак, даже если они громко кричат!
— Так, значит, она не была вашей девушкой в прошедший уик-энд?
— У меня есть занятия поинтереснее, чем попытка переделать лесбиянку в нормальную женщину!
— Выходит, кто-то другой поставил ей ваше клеймо?
— А вы уверены, что это на самом деле мой знак, а не грубая подделка?
— Маленький скорпион, очень аккуратно выполненный. Я сделал тест для сравнения, оба скорпиона оказались одинаковыми.
— Тест для сравнения?
— С Анджелой Броутон. Она тоже когда-то была вашей девушкой, верно?
— Она тоже была на приеме вечером в субботу. Но думаю, что она вам об этом уже сообщила, если даже успела показать свой голый зад.
— Я был бы рад поучаствовать в этой игре, мистер Ленгэн, но не знаю как. Может быть, потеря памяти у Саманты была на самом деле, а может быть, это притворство. Видимо, на это нужна уйма времени, а у меня его нет, тем более что братья Перини подняли такой шум.
— Что за шум?
— Они хотят знать, кто убил Арта Стиллмэна. Перини дали мне сорок восемь часов, чтобы во всем разобраться, потом они сами возьмутся за Саманту Пайк. Но она мой клиент, и, если ее заберут у меня из-под носа, это повредит моей репутации.
— Похоже, что и у вас возникли проблемы, мистер Холман.
— У меня есть надежда, что вы поможете мне, мистер Ленгэн, — вежливо сказал я.
— Каким образом?
— Расскажите мне о людях, о которых я знаю лишь понаслышке. О братьях Перини... Хейскелле... Арте Стиллмэне... Бенни Ленгэне.
— Занимайтесь этим сами. Приходите в мой дом, обливаете дерьмом с головы до ног, а потом просите о помощи. Мне надо было бы выгнать вас вон!
— Поверьте, это профессиональные трудности, мистер Ленгэн. Помогите мне, и я больше никогда не буду вас беспокоить.
— Вы не сможете меня побеспокоить, даже если очень этого пожелаете, — холодно заметил он. — Запомните это, Холман. У братьев Перини несколько дешевых клубов на Стрипе, и они хорошо связаны с малым рэкетом.
— Мафией?
Он презрительно фыркнул:
— Сэм Хейскелл ведет агентство, где отыскивают таланты теми же способами, как добывали белых рабов в доброе старое время. Он поставляет эти самые таланты, которые братья Перини используют в своих клубах. Насколько мне известно, это их единственная связь. Арт Стиллмэн приторговывал наркотиками, я не знаю, где он их добывал. Может быть, надувал своих поставщиков? Или, может быть, клиент подумал, что его обманули, и решил свести с ним счеты? Вы можете угробить не один десяток лет, чтобы выяснить, кто убил его.
— Тогда расскажите мне о Бенни Ленгэне.
— Бенни Ленгэн очень богатый человек, у него фантастические связи, и он любит давать приемы. И еще. Больше всего на свете он любит личную свободу.
