Но Костиков хоть и не умел плавать и было ему уже далеко за пятьдесят, несмотря на глубину и ширину реки, не утонул, он и не мог утонуть, они не тонут. Сверкая мокрой лысиной, выплыл. Все это красочно описал в воспоминаниях Александр Коржаков. Казалось, на этом роман с президентом должен был бы кончиться. Но нет! Ельцин отправил его с глаз долой в ссылку… Куда бы вы думали? Послом в Ватикан! А он еще в 18 лет проник в КПСС. И теперь, представьте, стал Чрезвычайным и Полномочным послом при самом папе. И до сих пор остается в этом ранге. Говорят, он читал папе лекции по истории КПСС. А теперь после тридцати лет пребывания в партии глумится над ней, как последний пошляк, прилагая известные слова «ум, честь и совесть эпохи» черт знает к кому. Тогда заграница была для Костикова уже не в новинку. Он работал и в Индии, и во Франции, а еще в 1968 году окончил журналистские курсы в Англии, в Шеффильдском университете. Словом, с юных советских лет уже был без мыла пролезающим.
И вот теперь Чрезвычайный и Непотопляемый вынырнул в «АиФ» и со спасательным кругом вольготно плавает из номера в номер. И представьте себе, безропотно пережив попытку президента предать его позорной казни через утопление, до сих пор считая Ельцина несравненной по масштабу личностью, он теперь стыдит тех, кто хочет «показать преданность Кремлю». Лакей стыдит лакеев. Или Ельцин это был не Кремль? Или не Костиков создавал этот режим?
Один из последних его заплывов в «АиФ» называется «Есть женщины в русских селеньях». Несмотря на предельную литературную замусоленность (здесь все такое: «Игра в незнайки», «Монбланы счастья»… «дурак дурака видит издалека») и полную неуместность этого заголовка, есть тут несколько свежайших, енисейской глубины мыслей. Например: «В СССР не было просто счастливых женщин». Да ведь «просто счастливых» людей и не бывает. Что, вот родился— и уже «просто счастливый»? «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя», — говорил В.И. Ленин. И люди становятся счастливыми через многообразные связи с обществом — через близких, родных и любимых, через товарищей по работе, через саму работу… А такие, как этот Костиков, обычно ничего дальше своего носа не видят и обо всем судят только по своему личному опыту,т. е. по тому, что видят близ правой и левой сопящей ноздри или — как прикажет начальство. И вот, если его бабушка было психопатка, мать алкоголичка, сестра морфинистка, а жена сбежала с другим в Америку и там бедствует без работы, то они и твердят: «Есть женщины в русских селеньях, несчастней которых и нет».
И опять: «В СССР не было женщин, живущих не ради грозной Родины…» Ну, во-первых, родина для врагов действительно была грозной. А для огромного большинства народа, во-вторых, в том числе, и для женщин, конечно, родина была любимой и прекрасной. И жили женщины как для себя, так и для родины.
«В СССР не было женщин, живущих не ради подвига…».
Ну как это не были! Были, но не так уж много, как ныне развелось. Об одной из тогдашних Константин Симонов писал:
Свои лишь ручки, ноженьки
Холила, жалела,
А больше ничегошеньки
На свете не умела.
Но что такое подвиг? Это не только рекордные перелеты из Москвы на Дальний Восток и ночные бомбежки врага, как было, например, в жизни Героев Советского Союза Валентины Гризодубовой, Марины Расковой и Полины Осипенко. Это и многое другое. Моя мать овдовела в сорок лет и больше замуж не вышла, но троих детей подняла, поставила на ноги, все получили и образование, и специальность, и семьи создали — разве это не подвиг!
А он снова: «В СССР не было женщин, живущих не ради идеи…» Так идея-то была прекрасная! Это вы все испоганили, объявили, что она состояла в том, чтобы «все отнять и поделить». Ничего мы не отнимали, а просто вернули то, что нами и создано, свое вернули. Нам твердили: «Русский народ любит считать деньги в чужом кармане». Карман-то действительно чужой, а деньги-то в нем наши, народные.
И ничего мы не делили, а все сделали общим— землю, ее недра, заводы, железные дороги, электростанции, единую электросеть… А в частности, идея состояла и в том, чтобы топить в Енисее, в Волге, в Тереке все, что мешает ей.
