Она повернулась и, осторожно ступая, взошла в гондолу.
Томмазо смотрел на нее преданно и почтительно.
— Куда вас отвезти, синьорина? — осведомился он.
— Надо найти дона Луку, Томмазо.
Гондольер кивнул и стал грести в сторону квартала Сан-Барнаба.
Маска разлетелась на куски, и Лука увидел лицо брата.
— Маттео, — еле слышно прошептал он.
— Он самый, — скрывая свой страх, с вызовом произнес тот.
— Стало быть, она права. Она сказала мне, что ты не умер. — Ком подступил к горлу Луки. Может, и остальное правда?
— Кто? Это цыганское отродье?
— Не смей ее оскорблять! — Лука поднял кулак.
Надо было ее убить, подумал Маттео, перерезать кинжалом ее нежное горлышко.
— Значит, так обстоят дела. Ты нашел кого-то, кем увлекся сильнее, чем когда-то бедняжкой Антонией, — с ухмылкой сказал Маттео.
При упоминании Антонии у Луки кровь застыла в жилах. Кьяра! Ей угрожает опасность, и он должен ее защитить!
— Зачем ты вернулся после стольких лет? После того, как заставил нас поверить в твою смерть?
Маттео заметил, что в глазах брата мелькнул страх и чуть было не улыбнулся. С ним легко будет расправиться, подумал он, потому что все его мысли будут заняты только тем, как защитить свою цыганку. Даже слишком легко.
— Чтобы расплатиться с тобой.
— Значит, месть, Маттео? Но поверь, вина, которая до сих пор меня гложет, хуже любой мести.
— Ошибаешься, Лука. Мне нелегко пришлось, но я стал совсем другим человеком. — Он протянул Луке руку. — Я приехал, чтобы отплатить тебе, а не мстить.
Лука смотрел на улыбающееся лицо Маттео, и все предостережения Кьяры вылетели у него из головы. Он забыл о ненависти. Все, что он помнил, была любовь.
И он пожал протянутую руку.
— Лука! — Кьяра выпрыгнула из гондолы и выбежала на площадь.
Лука сначала остановился, а потом бросился ей навстречу.
— В чем дело? — Он схватил ее за плечи. — Что случилось? Что ты здесь делаешь? Отвечай!
— Ты цел? — потребовала она, задыхаясь, потому что чувствовала присутствие черной магии, окутывавшей фигуру Луки. — Я тебя искала.
Глаза Луки светились радостью, но это ее не обрадовало. Такие глаза бывают у человека, узревшего чудо, подумала она. Теперь ей не удастся убедить его в своей правоте.
— Зачем?
— Ваш брат и его жена, — сказал подошедший Томмазо, — не пустили синьорину даже на порог дома.
— Вот как! Я этого не потерплю!
Страшное видение вдруг предстало перед глазами Кьяры: мерцающий отсвет факелов на воде, Лука в окружении людей, в руках которых поблескивает оружие. А демон со зловещей улыбкой на губах растворяется в темноте.
Лука видел, как на мгновение взгляд Кьяры остановился.
— Что ты видишь? — спросил он.
Она тряхнула головой. Скоро это случится. Слишком скоро.
— Ничего особенного.
— Тогда пошли. Я отвезу тебя домой. Они не посмеют открыто бросить мне вызов.
— Нет! — в отчаянии крикнула она. Она понимала, что сейчас ни к чему тратить силы на ссору с родственниками. Как бы сильно он ее ни любил, каким бы сильным ни было ее влияние, он уже не свернет с выбранного им пути. — Мой брат предлагал остановиться в его доме. Поедем туда.
— Если ты не хочешь возвращаться в палаццо Дзани, — нахмурился он, — есть много других мест, куда бы мы могли поехать.
— Прошу тебя. — Как объяснить ему, что, когда он пойдет навстречу своей судьбе, ей необходимо быть с кем-то, кто ее не презирает?
— Ладно, — согласился он, но по выражению его лица было видно, что он недоволен. — Сделаем так, как ты хочешь.
Дом Ренцо был небольшим, но вопреки ожиданиям Луки вполне респектабельным.
Дверь им открыла веселая толстушка, проводившая их в комнаты на втором этаже. Узкая деревянная лестница была обшарпанной, но безупречно чистой.
— Синьорина уже не первая, кто называется сестрой синьора Ренцо. Но вы первая, кому я поверила, потому что у вас те же глаза, что и у него. — Толстуха хихикнула и постучала в дверь. — К вам пришли, синьор Ренцо.
— Оставь меня, Маддалена. Дай поспать, — раздался из-за двери приглушенный голос.
— К вам пришла ваша сестра. Настоящая сестра.
За дверью послышалось какое-то движение, а потом она открылась.
Ренцо был одет в простую полотняную рубашку и облегающие бриджи. Его длинные волосы были взлохмачены.
