— Более того, я скажу тебе, как специалист. Для нас, художников, не бывает некрасивых тел. Какая бы у женщины ни была грудь или ноги, она все равно для нас интересна и прекрасна… Если, конечно, она не весит центнер, — добавил он уже совсем другим тоном. — Ну что, убедил? Отлично. Тогда иди в ванную.
Последние Настины сомнения улетучились, когда она наконец оказалась в нормальной бледно-голубой ванной. Настя обнаружила и взяла на заметку стиральную машину-автомат. Она не удержалась и вымылась еще раз, вернее, первый раз за последние сутки, потому что процедуру на кухне Шурупа водной можно было назвать лишь с большой натяжкой.
И все же она, несмотря на язвительные комментарии Фарида, надела висевший на двери халат, синий, с глупыми желтыми цветочками. Фарид уже ждал ее в комнате, служившей ему мастерской. С восторгом Настя увидела, что здесь стеклянный потолок. Комната была наполнена матовым светом петербургского неба. Фарид стоял перед мольбертом, к раме которого была прикреплена кнопками туго натянутая бумага.
— Сначала я сделаю наброски карандашом, а потом, если у нас с тобой пойдет дело, можно будет перейти к краскам. Ты все же нацепила этот дурацкий халат. Можешь его снять. Забирайся на подиум, — он показал ей на возвышение в центре комнаты, устланное выцветшим малиновым ковриком. — Работаем мы так: час рисую, десять минут перерыв, и так далее. Первый час постоишь, потом будешь позировать сидя. Что ты озираешься, в окна тебя никто не увидит, разве что с вертолета.
Фарид озабоченно посмотрел на три открытых окна, потом достал откуда-то старый рефлектор в виде тарелки и поставил его вплотную к подиуму.
Настя поняла, что медлить дальше просто глупо. Она решительно сняла с себя халат, повесила его на спинку стула и, стараясь не смотреть на Фарида, забралась на подиум. Она впервые раздевалась перед мужчиной. Ее постоянный врач, к счастью, была женщиной. Она никогда не думала, что первый мужчина, который увидит ее обнаженной, окажется немолодым татарином со зверской внешностью и веселой улыбкой. Настя беспомощно стояла на подиуме и не знала, как распорядиться своим телом. Эта комната была слишком просторной для нее, пустое светлое пространство давило и заставляло чувствовать себя маленькой и беззащитной. Фарид пришел Насте на помощь.
— Встань свободно, — будничным тоном произнес он, — расслабься, одну ногу выдвинь вперед. Чтобы тебе не было скучно, давай поговорим о чем-нибудь, — он уже начал сосредоточенно водить карандашом по бумаге.
— А вам это не мешает?
— Что ты! Руки делают свое дело, голова свое, язык свое. Ну, расскажи мне о себе. Надежда наплела там что-то, вроде как ты из дома сбежала. Но я не поверил ни одному слову. Впрочем, правда меня мало волнует. Но возможно, кого-то очень заинтересует, почему такая девушка бродит одна по Питеру без денег и документов. Так что будет неплохо, если ты придумаешь правдоподобную легенду и опробуешь ее на мне. Итак, давай начнем. Сколько тебе лет? Имя, фамилия, откуда приехала… Я тебя слушаю.
Насте все больше и больше делалось не по себе. Мало того, что она стоит перед Фаридом совершенно голая, вся в его власти, он еще хочет, чтобы она и свою душу перед ним вывернула. Ничего не приходило ей в голову. К тому же было странно вести беседу без одежды. И хотя Фарид всем своим видом давал понять, что не происходит ничего особенного, Настя никак не могла расслабиться. Она старалась не смотреть вниз, на свою наготу. Ветер из окна на крыше холодил ее лопатки, а жар рефлектора обжигал колени. Напряжение сковывало ее все больше. Настя с ужасом почувствовала, как струйки пота поползли по ногам. Она судорожно вздохнула и провела рукой по лицу.
— Расслабься, — посоветовал ей Фарид, — давай, ты только начни говорить, можешь нести полную ерунду, главное начать, а потом слова сами найдутся. Поверь мне, уж я знаю.
В словах Фарида был свой резон. Насте действительно не мешало бы придумать историю своего появления в этом городе. Она сделала глубокий вдох и с усилием произнесла:
— Меня зовут Анастасия Владимировна Лебедева. Мне семнадцать лет, я родилась и выросла в городе Твери… — Настя замолчала, задумавшись.
