Стенхе понял и смирился. Девочка повзрослела, и ей надо привыкать вести себя по-королевски. Теперь он не подавал ей советов на людях, а старался заводить не очень скучные поучительные беседы.
Такие советы Сава принимала.
В день святого Кэнте, когда солнце клонилось к закату, принцессин отряд достиг Торского моря, которое еще называют Южным, ибо находится оно на юге Майяра. Едущие впереди Пайра и Маву увидели море с горы Таумепор и остановились, поджидая остальных. Принцесса Савири, когда догнала их, соскочила на землю и сверху оглядела знаменитую бухту Домети, город Лоагну и холм, на котором поставили часовню в честь победы короля Нуверре над королем Ольтари.
— Ночевать будем здесь, — распорядилась принцесса. — Это ведь подходящее место, я не ошибаюсь, Стенхе?
— Как тебе будет угодно, государыня, — поклонился Стенхе.
— Как угодно, государыня, — с полупоклоном сказал Пайра.
Он немедленно распорядился о разбивке лагеря, и пока слуги ставили шатры и разводили костры, Сава, присев на принесенный из повозки стул, смотрела вниз, туда, где более четырехсот лет назад ее предки утвердили свое право над Майяром.
— Рассказывай, — приказала она Стенхе, и тот, присев у ее ног, повел рассказ не с самого начала «Сказа о короле Нуверре», а с того момента, когда однажды после полудня король услышал разговор дозорных, стоявших как раз над кораблем короля. Они говорили, что видят много кораблей; по мере того как корабли приближались и расстояние между ними увеличивалось, можно было различить десять-двенадцать или даже больше.
Услышав эти разговоры, король сошел на берег и поднялся к дозорным. Король смотрел некоторое время и сказал: «Нет сомнения в том, что приближается враг. Это паруса боевых кораблей».
Король велел сразу же позвать своего трубача и трубить сбор всего войска на берегу. Когда все сошли с кораблей, король выступил вперед и сказал:
«Похоже на то, что нам, аоликану, еще раз придется потрудиться. Потому что нельзя сомневаться в том, что король Ольтари скоро пожалует сюда. Вы знаете, что большая часть нашего войска уплыла и некоторые на юге, в Ктрогге. Только богам известно, что с ними сталось там на этот раз.
Я полагаю, что если мы будем ждать здесь короля Ольтари, то, хотя у нас всегда были неравные силы, когда мы сражались с ним, на этот раз его превосходство будет большим, чем когда-либо раньше. Давайте решим, окажем ли мы ему сопротивление или сойдем на берег и бросим корабли. Но мне кажется, что мы не стали друзьями тех, кто живет здесь, в Лоагне. Ясно, что, куда мы ни пойдем, король Ольтари со своим войском будет нас преследовать и весь народ примкнет к нему. Надо еще сказать, что захват этих кораблей стоил мне столько труда и тягот, что если я потеряю их сейчас, то едва ли снова смогу добыть корабли в Майяре и тогда каждый пусть спасается сам. Я не хочу единовластно вести вас против превосходящей силы, если все вы считаете, что это бесполезно. Но я не побоюсь и не буду противиться, если предводители и воины сочтут, что стоит оказать сопротивление».
Когда король окончил речь, людям показалось, что они поняли его волю, и все решили, что лучше всего согласиться с тем, что, как они видели, было его волей. Они понимали, что надежда на победу невелика. Но почти все сразу сказали, что хотят сражаться, а не обращаться в бегство, не испробовав своих сил. Они сказали, что это все равно: они и раньше много раз сражались против превосходящих сил и все-таки одерживали победу.
Аоликану вначале приходилось плохо. Большой корабль короля Нуверре оказался зажат кораблями короля Ольтари. Тут король Нуверре спрыгнул в лодку, и с ним еще один человек, и стал грести к кораблю Кайрэ, королевского сына. Король крикнул им, что они действуют скверно и несмело, и велел им грести вокруг Большого корабля и подойти там, где борт пониже, и попытаться справиться с ними. Король плыл на лодке между кораблями и воодушевлял своих людей, говорил им, куда им направиться. И аоликану вдохновили слова короля — они наступали смело и сражались храбро. Но и противники их действовали не хуже. И та и другая сторона пускала в ход все свое оружие.
