Да, упрямый и недоверчивый — черты, типичные для характера кейджана и потому давно знакомые, но в данном случае ощущалось нечто большее, чем естественная подозрительность к чужакам. Страх за женщину, например. Вполне возможно, хотя вовсе не обязательно. Взгляд вновь скользнул по занавесочкам — немым свидетельницам жаждавшей уюта души, по-видимому, молодой особы, с увлечением рассматривавшей на почте каталоги и на скудные гроши время от времени кое-что выписывавшей. Девушки? Ну конечно, ведь Айзек упомянул, что послал дочь — старшенькую Плежер за местным врачом.
— А дочка ваша еще не вернулась? — безразличным тоном произнес Дарелл.
Айзек недовольно переступил с ноги на ногу.
— Нет. Не ближний путь.
— А сколько лет Плежер?
— Не девчонка уже. Давно пора замуж.
— Она где-нибудь работает?
— От случая. В Спенсервилле.
Вдруг заговорила женщина, быстро выплевыывая слова:
— Потаскуха она, эта Плежер!
— Заткнись, мать!
— Ну уж нет! Такая она и есть. А ты не молчи, расскажи все, Айзек.
— Не им. Не ему.
— Если вы не рассказывали все, что знаете, мистеру Фричу, непринужденно молвил Дарелл, — тогда вам лучше поделитьься со мной. Что вы утаили о падении самолета?
— Ничего! — мрачно буркнул Айзек.
— Выходит, что-то знает Плежер?
Фермер поджал губы и отвернулся, неловко поддерживая раненую руку. Жена взглянула на Дарелла — серенькие глазки заволокли слезинки.
Тогда он сказал твердо: — Я не уйду, пока не переговорю с Плежер. Так что решайте.
— Не трожьте ее! — рявкнул Айзек.
— Никто не хочет вам неприятностей, мистер Кендал. Но мы должны выяснить причину катастрофы. Необходимо знать, тчо вы видели, и иметь более полное описание людей, разгружавших самолет. Более полное, чем дали вы. — Дарелл замолчал, а потом спросил резко: — Плежер тоже была там?
— Нет, — отрезал Айзек.
— Да! — подала голос жена.
— И она видела, как вас подстрелили? — мягко напирал Дарелл.
— Она видела его, — быстро сказала женщина, отплевываясь словами, как б удто что-то противное попало в рот.
— Его?
— Мать, я велел тебе заткнуться! — завопил Айзек.
— Кого она видела? — не унимался Дарелл.
— Ну того, с ероплана. Кто давным-давно обещал жениться на ней! — Выпалила женщина.
— Майора Дункана?
— Тогда он был еще не майор.
— Но его имя — Дункан?
— Да, — подтвердила женщина.
Знакомое чувство возбуждения охватило нервные ткани. Сдерживаясь, очень спокойным тоном он произнес:
— Это было давно, во время войны?
— Нет, апосля. Она и тогда была не маленькая, ну а теперь и вовсе заматерела, — сказала женщина. — Уже переспелая для мужика. А он вернулся.
— Когда он приезжал в последний раз?
Айзек, видимо, смирился с трепливым нравом жены. Он отвернулся, как бы отмежевываясь от ее слов.
— На той неделе. И на по-за той тоже.
— Чтобы повидаться с Плежер?
— Он ее видел, — угрюмо подытожила женщина.
— Мне тоже нужно повидать ее, — сказал Дарелл.
И словно в ответ услышал где-то сзади легкий шорох. Обернулся и заметил в задней стене лачуги еще одну дощатую дверь на старинных петлях ручной ковки. Жена фермера прерывисто задышала. Айзек потянулся к ружью.
— Положите его на место! — приказал Дарелл. — Я хочу только поговорить с ней.
— Хватит с нее позору. Оставьте ее в покое!
Дарелл шагнул к двери. За окном двое ребят из команды Фрича сидели в машине, курили и слушали через коротковолновый передатчик сведения, поступающие со всех кордонов на горных дорогах. К маленькому сараю, стоявшему поодаль, легко бежала девушка, сверкая голыми икрами.
— Плежер!
Не обращая внимания на зов, она рванула на себя дверь сарая и влетела внутрь, только мелькнули черные распущенные волосы. Дарелл неторопливо двинулся следом, так как не хотел привлекать внимание людей Фрича, которые не приминули бы вмешаться и все загубить. К счастью, они не заметили девушку, поскольку лачуга загораживала обзор.
Дарелл шагнул в промороженную полутьму сарая. Увидел два пустых стойла. В третьем переминалась крупная рабочая лошадь. В центре стоял допотопный форд без колес, весь в пыли и паутине.
Дарелл замер и прислушался.
— Плежер, я не обижу тебя, — мягко сказал он. — Я — друг Джонни.
Молчание. Только лошадь заржала. Над стойлами располагался помост-сеновал с несколькими тюками сена у края. Наверх вела грубо сколоченная лестница. На некрашенных перекладинах отпечатались темные, мокрые следы от тающего снега.
