Дарелл свесил ноги с кровати.
— Только тронь их, прикоснись пальцем и начнется. Нам нечем крыть, ибо в их руках козыри, то есть бомбы, Гарри. Такие уж людишки цивилизованные, обходительные, прекрасно воспитанные, а за власть перегрызут горло. Естественно, они знают, где бомбы. И отдают себе отчет, что могут натворить с их помощью. План родился не вдруг. Они проиграли разные варианты и готовы к ответным действиям в случае ареста и допроса.
— Ты уверен, что нас будут шантажировать взрывом бомбы? — спросил Фрич.
— Да.
Дарелл спал, но, когда Плежер открыла дверь, проснулся и понял, что проспал несколько часов. Еще не до конца придя в себя услышал, как девушка очень осторожно, почти не касаясь пола, проскользнула в комнату. Он не пошевелился и дышал так же ровно, как и прежде. А сам незаметно, сквозь ресницы, наблюдал за ней.
Плежер в очередной раз переоделась. Теперь на ней был костюм Сайдони Осборн. По одной из журнальных картинок изменила прическу.
И тут Дарелл почувствовал, как под ее весом дрогнула кровать — она присела рядом с ним.
— Не обманывайте меня, мистер Сэм. Вы не спите.
Он открыл глаза.
— А как ты узнала?
Она мягко засмеялась.
— Вообще-то я не знала. Просто вы такой человек. Думается, с одной стороны — я вас хорошо знаю, а с другой — совсем нет.
— С какой такой — другой?
— Ну, как вы себя со мной поведете, — откровенно выложила она. Боитесь папаши?
— Твоего отца?
— Он ведь заставил вас пообещать, что не обманете меня, будете обо мне заботиться.
— Да.
— Поэтому вы даже не поцелуете меня?
Дарелл не успел увернуться, как она навалилась, тесно прижимаясь к нему своими прелестями — упругими, молодыми грудями. — Я буду для вас, кем захотите, мистер Сэм. Буду делать, что пожелаете, слышите? Я научусь. А что сама не смогу, вы подскажете.
Он не нашелся, что ответить, а может, она и не ждала ответа, тут же припав к нему губами — удивительно мягкими, податливыми, неумелыми. Похоже, в этом порыве ярко высветились необузданность ее природы.
— Возьми меня, — захлебываясь шептала она. — Я никогда не была с Джонни, веришь?
— Ну, если ты так говоришь…
— А тебе отдамся.
— Почему?
— Не знаю. Я все время думаю о тебе.
— Но у меня же есть девушка.
— Она далеко. А я — здесь.
Не так уж она наивна, подумал Дарелл, мыслит вполне логично. И прекрасно понимает его состояние — ведь он едва владеет собой.
— Мистер Сэм, вы отпустите Джонни?
— Так ты стараешься из-за него?
— Нет, нет. Но о нем я тоже думаю.
— Не могу, Плежер.
— Ну, как хотите, — сказала она и стала расстегивать жакет. Под ним наверняка ничего не было.
Быстрым движением Дарелл остановил ее и, когда попытался отодвинуться, почувствовал нешуточную силу ее молодости — еле удалось вырваться из объятий. Он сел и прислушался к тишине в доме. Вечерело. День прошел. От Барни Келза ни слуху, ни духу, по-видимому, ничего не произошло, иначе его разбудили бы. Стало муторно на душе, виной чему не столько сегодняшняя неудачная операция, сколько Плежер.
Он перешел в гостиную. Плежер поплелась следом.
— Мистер Сэм!
— Что еще?
— Мне, наверное, лучше уехать, — сказала она.
В доме Кортесов свет горел только в одном месте — в полуподвале.
— Почему?
— Вы не любите меня. Прямо не знаю, как себя вести.
Сделала все, что вы хотели. Показала человека, который был на Пайни Ноб. Да и Джонни едва ли придет сюда. — Она показала на улицу за окном. Не хотелось бы мне видеть, как вы его схватите. Я этого не вынесу.
А Дарелл думал о своем: надо пробраться к Кортесам, когда совсем стемнеет, и, пока не вернулись Карлотта с Генералом, самому все осмотреть.
Плежер уткнулась в стену, закрыла лицо руками, согбенная, несчастная, и залилась горькими слезами.
