Один из присутствовавших при этом разговоре не догадывался, что корона польских королей достанется ему. Этим человеком был познанский воевода Станислав Лещинский, депутат Варшавского сейма, получивший аудиенцию у Карла для отчета о распрях на сейме после похищения Собеских. Его речь поразила Карла. Станислав Лещинский позже рассказывал Вольтеру, что сказал королю на латыни:
— Как же мы можем произвести выборы, если оба князя, Яков и Константин Собеские, в плену?
Карл ответил вопросом:
— Как освободить республику, не производя выборов?
Эта беседа привела Лещинского на престол.
Карл продолжал аудиенции с ним, чтобы познакомиться с его умом и характером. Позже он заявил, что не видел человека, более подходящего для того, чтобы примирить обе партии. Наведя о нем справки, Карл узнал, что познанский воевода малоизвестен, но храбр, умен, благороден, привык к труду, спит на соломе, не требует для себя лично забот от прислуги и являет собой редкий в Польше пример умеренности и экономии; его обожают крепостные, и это, быть может, единственный в Польше вельможа, у которого есть друзья. Если Любомирского называли могущественнейшим человеком Польши, а Карла Радзивилла — богатейшим, то Станислава Лещинского — честнейшим.
Выслушав все это, Карл громко произнес:
— Вот человек, который всегда будет моим другом.
Вскоре выяснилось, что эти слова означают: этот человек будет королем.
Оценка Карлом Лещинского была явно завышенной, особенно в том, что касалось его государственно-миротворческих способностей; правда, в личной преданности нового короля Карл не ошибся. Впрочем, и «изучение» Карлом Лещинского, и его высокое мнение о нем могли иметь причины, весьма далекие от государственных соображений. Скорее всего, шведскому королю понравились личные качества познанского воеводы. «Благородная внешность молодого дворянина… может быть, также мягкость и уступчивость характера расположили Карла XII в его пользу», — пишет Ф. Карлсон, биограф шведского короля. Станислав Лещинский был случайным человеком на польском престоле, попавшим туда по прихоти шведского короля и благодаря удачному стечению обстоятельств. Приведенный разговор с Александром Собеским свидетельствует, что Карл просто выбрал того, кто оказался под рукой.
Для поляков решение Карла оказалось полной неожиданностью. Примас поспешил к королю, желая предложить ему одного из Любомирских.
— Но что вы можете возразить против Станислава Лещинского? — спросил король.
— Ваше величество, он слишком молод, — ответил примас, но тут же понял, что допустил промах.
Карл сухо заметил:
— Он приблизительно одного со мной возраста.
Повернувшись спиной к примасу, король тотчас послал графа Горна объявить Варшавскому сейму, что в течение пяти дней следует выбрать Станислава Лещинского польским королем.
7 июля 1704 года Горн прибыл в Варшаву и назначил выборы на 12-е число. Примас приложил все силы, чтобы провалить их, но вслед за Горном в Варшаву инкогнито приехал Карл, и примасу пришлось замолчать. Он отсутствовал на выборах, бравируя бесполезным нейтралитетом.
12 июля, в субботу, в три часа пополудни, состоялось избрание. Вместо примаса председательствовал епископ Познанский. На заседании открыто присутствовали Горн и два шведских генерала как чрезвычайные послы Карла XII при Речи Посполитой. Заседание продолжалось до девяти часов вечера. Епископ Познанский закончил его провозглашением от имени сейма Станислава Лещинского избранным польским королем. Все шапки полетели в воздух…
Отсутствие на заседании примаса и других вельмож, пожелавших остаться нейтральными, вызвало раздражение у Карла. На следующий день он пожелал, чтобы они публично засвидетельствовали свое почтение новому королю; самым большим оскорблением для них явилась необходимость сопровождать Лещинского до квартиры Карла. Шведский король оказал своему собрату все почести, ассигновал деньги и выделил войска для охраны.
Так в Польше оказалось два бессильных короля, из-за которых два могущественных государя продолжали войну.
4
Охота возобновилась.
Как было сказано, Малая Польша сохранила верность Августу. Здесь, подо Львовом, ему удалось собрать под свои знамена 23000 саксонцев, поляков и русских.
