Иные места часто посещались из-за военных операций или же из-за близости к театру боевых действий. Например, Эрес-бург (6), Падерборн (4), Липпспринг (4), Дюрен (3) или как представительская резиденция — Регенсбург (6), где Карл порой оставался надолго, ибо он располагался недалеко от недавно включенного в состав империи герцогства Бавария. Однако чаще всего Карл останавливался в Вормсе (16 раз) и Ахене (27 раз), что свидетельствовало о значимости этих зимних «квартир» (и резиденций), где к тому же и прежде всего отмечались праздники и проводились имперские собрания. Вормс располагал возможностями для монаршего представительства не только из-за его доступности благодаря водному пути по Рейну, наличию пфальцев и епископской резиденции. Его привлекательность объяснялась также близостью к Лоршу, признанному центру образования и учености в среднем течении Рейна. Кроме того, недалеко от Лорша вверх по Мозелю располагались Дидетховен, Мец, а на Рейне также Ингельгейм, в верхнем течении Майна — Майнц, Франкфурт и еще Зальц во франкском округе Грабфельд. Только пожар его пфальца в городе, являвшемся резиденцией епископа, заставил Карла искать себе новую обитель, причем в поле его зрения попали прежде всего Ингельгейм, а также расположенный напротив Майнца Костхейм. Разумеется, выше всего котировался Франкфурт, в котором в 794 году проводился большой антиникейский собор. Не исключено, что, наверное, привлек к себе внимание и Нимвеген, прелесть которого Эйнхард сравнивает с Ингельгеймом. Так или иначе Карл останавливался в нем не менее четырех раз.
В конце концов выбор пал на Ахен, хотя и располагавшийся на периферии, но своими богатыми коронными землями и охотничьими угодьями на фоне других выглядевший предпочтительнее. В пользу Ахена говорили также теплые источники, широкое использование которых было отмечено еще в период поздней античности. На этой вилле Карл как глава церкви империи мог вместе со своими зодчими беспрепятственно воздвигать такие представительские здания, как Латеранский дворец и дворцовый монастырь с собором Богоматери, не опасаясь возражения со стороны епископов или аббатов.
Пфальцы, особенно во времена Карла, начинали в большей или меньшей степени утрачивать былое наименование. Их называют «ра1аs», «раlatium», если «публичный характер» последних оказывается в центре внимания наших источников, или же «сurtis» («двор») и «villa» в контексте их экономического окружения. Это были места казни, дипломатических встреч, политических переговоров, имперских собраний, пребывания королевской семьи по праздникам, во время охоты, но главным образом — центры снабжения нередко весьма обширных королевских землевладений.
В состав пфальца входил дворец — «раlatium» вместе с «аula regia» (королевская приемная зала), которая, судя по результатам раскопок, традиционно отличалась средними форматами. Так, во Франкфурте королевская приемная зала (двухэтажная) имела размер 17x44 м, в Ингельгейме-на-Рейне — 14,5x33 м, а в Падерборне — примерно 10 х 30 м. Таким образом, по сравнению с античными, позднеантичными или византийскими государственными строениями речь идет о довольно скромных габаритах. Эти залы составляли единое целое с жилыми и хозяйственными постройками, а также с культовыми сооружениями. Таковы в Ахене башня Гранус и известная двухэтажная капелла с ее необычной архитектоникой в виде шестнадцатиугольника с помещенным в него восьмиугольником и двумя алтарями, к тому же с богатым декором, как об этом свидетельствуют хроники Муассак. Во Франкфурте же капелла пфальца в виде скромной залы имела размеры 7 х 17,5 м, а в Падерборне — 9 х 22 м. В Ингельгейме-на-Рейне поначалу в качестве капеллы пфальца использовался даже соседний храм Ремигия. Дворцовый комплекс составляли жилые дома придворных и высокопоставленных сановников, достаточно часто делавших остановку в пфальцах, например в Ахене. К тому же здесь сформировался своего рода «suburbium»[119] с торговцами, среди которых были евреи. Но и в Ахене не было особой роскоши, столь характерной, например, для Большого дворца времен Константина I и пристроек при Юстиниане I в Константинополе. Впрочем, дошедшие до нас архитектурные «остатки» показывают, в какой степени воспринимались античные строительные формы, особенно такие элементы декора, как капители и архитравы, покрытие пола и настенные украшения из давно минувших веков, не говоря уже о повторном использовании позаимствованного из Рима и Равенны.
