По пути в Павию войско Карла для поднятия боевого духа взяло несколько небольших лангобардских городов. Жители в ужасе бежали при виде закованных в железо воинов. Один из таких городков опустел ещё до нашего появления — слухи о приближении непобедимых франков заставляли людей бежать, бросая свои дома.
Таким образом, армия изрядно обогатилась не только ценными вещами, но и съестными припасами, что было весьма важно для грядущей осады. Правда, количество едоков тоже увеличилось за счёт немалого количества весёлых дам, пристававших к войску по мере продвижения. Среди них попадались даже знатные особы, а уж одевались они столь кичливо, что Хильдегарда в своём свободном льняном платье казалась рядом с ними чуть ли не простолюдинкой. Разумеется, королю не нравилась эта армия нахлебниц, но он решил не прогонять их, дабы не сеять недовольства среди воинов. Ведь сам он ехал с супругой.
У стен Павии построили лагерь. Привезли множество камней для метания. Король приказал изготовить тараны из брёвен, утяжелённых с одного конца заострёнными металлическими болванками. Перед началом боевых действий он в последний раз послал к Дезидерию гонца для переговоров. От лангобардского короля требовалось предоставление трёх заложников для гарантии мира и возвращение папе Римскому всех городов, захваченных лангобардами. Переговоры не состоялись.
— Значит, пора начинать, — решил Карл.
К этому моменту уже была построена осадная башня. Выглядела она как-то неустойчиво, но короля это не беспокоило. Перед началом осады он велел отслужить мессу и теперь взирал на приготовления с уверенностью провидца.
У меня такой уверенности не было. Я ведь, читая Его Величеству труды великих стратегов Эллады и Рима, обращал внимание на чертежи осадных орудий. Какие хитроумные и сложные машины там использовались! Метательные устройства, напоминающие громадные луки, посылали тяжёлые стрелы на огромные расстояния. А катапульты, использующие энергию скручивания? Они работали на женских волосах. В Древнем Риме целый цех мастеров занимался острижением кос у рабынь и пленниц и превращением их в жгуты, необходимые для осадной техники. Тараны тоже были много совершенней карловских брёвен с железными наконечниками. Для защиты таранщиков они обстраивались досками, превращаясь в маленькие крепости на колёсах, а сверху к тому же покрывались мокрыми шкурами, чтобы спасать от огня.
«Бог поможет! — саркастически размышлял я. — Он, конечно, помогал королю уже не раз. Но почему-то всё время это происходило вкупе с замечательными франкскими доспехами и мечами!»
Между тем штурм крепости начался. Как я и предполагал, осадная машина стреляла плохо. Недалеко и не прицельно. На таранщиков с брёвнами со стен в лучших традициях вылили кипяток, обварив кого-то насмерть.
В ответ воины Карла выпустили в защитников тучу стрел, оснащённых горящей паклей, но огненное утяжеление сильно сказалось на меткости. Зажигательные стрелы, похоже, не причинили никому вреда, разве только напугали.
Я находился в замешательстве. Мало того, что король, являвшийся моим единственным духовным ориентиром, проявил такое недостойное легкомыслие. Мне ведь ещё придётся, как летописцу, описывать всё происходящее в героическом ключе, а это уже просто неправда.
Я вышел из палатки посмотреть — не изменилось ли что-нибудь. Таранщики больше не суетились у городских ворот. И лучники разбрелись. Только тощая шатающаяся осадная башня время от времени посылала булыжники в сторону стен.
«И это называется штурм?» — будучи человеком совсем не военным, я даже начал понимать Роланда с его тоской по подвигам.
— Ну что, Афонсо? Достаточно ли хорошо тебе удалось всё рассмотреть? — король не выглядел удручённым. Скорее наоборот. Глаза его светились лукавым весельем. Может, он сумасшедший?
— Удалось, Ваше Величество. Только не много сегодня случилось... э... — я замялся, не зная, как повежливее рассказать королю свои впечатления.
— Ай-ай-ай, Афонсо! Ты ведь книжник, а не хочешь видеть дальше своего носа! Ты что же, ожидал, что мы сегодня возьмём Павию? Мы же не разбойники какие-нибудь. Ведь там за стенами наши братья-христиане, пусть и заблуждающиеся. Наш долг — помочь им избавиться от заблуждений, но отнюдь не уничтожить.
