Подобные высказывания не должны вводить в заблуждение: сигналом к раздуванию пожара послужили вовсе не политические соображения, а банальная ревность. Англичанка отнюдь не была исчадием ада, и уж тем более – хитроумным политиком, она была просто любящей и страдающей женщиной.
После отъезда герцога Бекингема из Франции и возвращения королевы Анны в Париж кардинал направил графине Карлейль письмо следующего содержания:
«Так как благодаря вашему содействию цель наша достигнута и герцог вернулся в Англию, то не сомневаюсь, что он сблизится с вами по-прежнему. Мне доподлинно известно, что королева Анна подарила герцогу на память голубой аксельбант с двенадцатью бриллиантовыми подвесками. При первом же удобном случае постарайтесь отрезать две или три из них и доставить их немедленно ко мне: я найду им достойное применение. Этим вы навеки рассорите королеву с вашим вероломным возлюбленным, мне же дадите возможность уронить его окончательно во мнении Людовика XIII, а может быть, даже и самого его величества, короля Карла I».
Кардинал де Ришелье был уверен, что герцог обязательно будет носить воистину королевское украшение. И тот действительно надел его на первый же придворный маскарад. Однако очень трудно себе представить, чтобы даже обладающая навыками гипноза шпионка могла заморочить голову герцогу Бекингему настолько, чтобы суметь срезать у него подвески прямо во время бала. Эта деликатная роль могла быть доверена только лицу, примелькавшемуся во дворце и вряд ли вызвавшему бы подозрения. По версии Франсуа де Ларошфуко, работу Миледи сделала любовница герцога графиня Люси Карлейль, супруга английского посла в Париже. В ловкости этой дамы сомневаться не приходится – кардинал де Ришелье всегда отличался тем, что умел подбирать квалифицированные кадры.
Итак, графиня Карлейль раздобыла подвески, но положение спас камердинер герцога. Помогая своему господину раздеться после маскарада, он обнаружил пропажу. А дальше герцог Бекингем действовал уже самостоятельно. Он мгновенно «вычислил» и воровку, и причины кражи, а затем принял все необходимые меры…
А во Франции события тем временем приняли прямо-таки драматический оборот. Кардинал де Ришелье под предлогом необходимого примирения венценосных супругов предложил королю дать большой бал во дворце, пригласив на него королеву.
Вечером того же дня королева получила письмо от короля:
«Государыня и возлюбленная супруга, с удовольствием и от всего сердца сознаемся в неосновательности подозрений, дерзких и несправедливых, которые пробудили в нас некоторые события в Амьене. Мы желали бы публично заявить вам, сколь глубоко были мы тронуты явной несправедливостью, пусть и невольной. Посему завтра приглашаем вас в замок Сен-Жермен, а если вы желаете доказать и ваше незлопамятство, то потрудитесь надеть аксельбант, подаренный вам в начале прошедшего года. Этим вы совершенно нас порадуете и успокоите».
Это милое письмо привело Анну в не поддающийся описанию ужас. Все висело буквально на волоске: честь, корона и, возможно, сама ее жизнь. Герцогиня де Шеврёз – ее излюбленная советчица – предложила королеве притвориться на несколько дней больной и послать гонца в Лондон. Однако опытный в подобного рода делах кардинал предусмотрел и это: королева в одночасье была лишена почти всех преданных ей слуг, во всяком случае таких, чье отсутствие могло остаться незамеченным.
Впрочем, кардинал упустил из виду только одно: герцог Бекингем был фактическим правителем Англии, и он мог организовать все, что ему было угодно.
Перед самым балом кардинал нашептал королю, что нужно обязательно проследить, наденет ли королева его бриллиантовые подвески. А дальше все якобы было, как у Дюма. Король все время спрашивал:
– Где же подвески, дорогая? Что-то я их не вижу. А мне так хочется еще раз убедиться, что они вам к лицу.
А королева отвечала:
– Их сейчас принесут, Ваше Величество.
Король, в число достоинств которого отнюдь не входило умение владеть собой, уже готов был прилюдно наградить королеву пощечиной. Но тут прибежала герцогиня де Шеврёз и протянула Анне Австрийской футляр. Королева была спасена – это герцог Бекингем прислал курьера с подвесками и письмом, в котором говорилось:
