Последним Валуа на французском троне был Генрих III, убитый монахом Жаком Клеманом 2 августа 1589 года. Сменивший его Генрих IV, муж Марии Медичи, уже был из семейства Бурбонов (его отец Антуан де Бурбон был королем Наварры).
А вот титул принца де Конде впервые был дан Луи де Бурбону, дяде короля Генриха IV. Нынешний же принц де Конде был потомком Луи де Бурбона, и он вполне мог претендовать на трон.
Да, такая вероятность реально существовала, и она была чревата политической нестабильностью и рядом непродуманных решений, которые легко могли разрушить все то, к чему кардинал де Ришелье так усиленно стремился.
С одной стороны, младший брат короля Гастон был достаточно честолюбив для того, чтобы захватить власть, но при этом абсолютно лишен каких-либо дарований. Это вполне устраивало кардинала де Ришелье. Он вообще не считал Гастона каким-то уж особенно опасным, так как знал, что этот избалованный и уверенный в своей безнаказанности мальчишка не обладает энергией, необходимой для серьезной борьбы. Но, с другой стороны, если бы Гастон женился и имел потомство мужского пола, смог бы тогда наш герой сохранить свое положение? Конечно же нет. А раз так, кардинал долго не решался высказаться в пользу брака Гастона.
Но этого очень хотела Мария Медичи. За два года до смерти Генрих IV выбрал в невесты Гастону Марию де Бурбон, герцогиню де Монпансье, одну из богатейших наследниц Франции. Гастон находил юную Марию малопривлекательной, но вот Мария Медичи была горячей сторонницей именно этого брачного союза. Соответственно кардиналу де Ришелье ничего не оставалось, как начать действия в этом направлении, но тут же вокруг принца де Конде возникла «партия» противников этого брака, а всеобщее неприязненное отношение к кардиналу еще более возросло.
В итоге маменькин сынок Гастон все же женился на 22-летней Марии де Бурбон, герцогине де Монпансье, дочери герцога Генриха де Монпансье и герцогини де Жуайёз. К несчастью, она вскоре умерла, и произошло это 29 мая 1627 года при родах дочери Анны-Марии-Луизы, носившей впоследствие титул мадемуазель де Монпансье и имевшей известный литературный салон, привлекавший многих интеллектуалов того времени.
* * *
Итак, в 1626 году до правительства дошли сведения, что зреет большой заговор, в состав которого входили многие видные аристократы, а также незаконные сыновья Генриха IV, всегда испытывавшие неприязнь по отношению к Людовику XIII. Дальше – больше, оппозиционеры наладили контакт с англичанами, в чьих отношениях с кардиналом де Ришелье именно в этот момент наступило резкое охлаждение.
Кардинал, естественно, проинформировал обо всем и короля, и его мать. Для большей надежности он усилил личную охрану.
В итоге заговор был сокрушен. Более подробно об этом заговоре, более известном по имени казненного графа де Шале, будет рассказано ниже, а пока же нас интересует следующее: все, вроде бы, завершилось благополучно, но имевшие место события настолько измучили кардинала де Ришелье, что он предпринял попытку уйти в отставку. Или сделал вид, что предпринял…
Как бы то ни было, его прошение, переданное через Марию Медичи, было отклонено, и он получил от Людовика XIII следующее письмо, датированное 9 июня 1626 года:
«Я питаю к вам полное доверие, и у меня никогда не было никого, кто служил бы мне на благо так, как это делаете вы. <…> Я никогда не откажусь от вас. <…> Будьте уверены, что я не изменю своего мнения и, кто бы ни выступал против вас, вы можете рассчитывать на меня».
А через несколько дней после этого стало известно, что герцог Бекингем отдал приказ об отправке в Ла-Рошель флота в составе почти сотни кораблей с примерно десятью тысячами солдат на борту. При этом он заявил, что его главная цель состоит в том, чтобы заставить французского короля уважать права гугенотов – граждан Ла-Рошели. Естественно, французские гугеноты воспряли духом и активизировались.
