Всем было известно, насколько высокомерен и недоверчив принц де Конде, и его приезд в Париж изумил всех. Что же касается нашего героя, то он с этого момента приобрел репутацию искусного посредника в решении самых трудных задач, а это ввело его в узкий круг личных советников Марии Медичи.
Последняя немедленно ввела принца де Конде в Королевский совет и обещаниями новых уступок добилась от него хотя бы внешнего примирения с Кончино Кончини.
Теперь, казалось, принц получил все, чего хотел: он разделял власть с королевой-матерью, жил в старом здании Лувра, а к дверям его покоев было чрезвычайно сложно пробиться из-за большого скопления народа, толпившегося там. Все обращались к нему за решением тех или иных вопросов, а в Совете он делал то, что ему заблагорассудится, не считаясь ни с кем другим.
И все же непомерные амбиции не давали принцу покоя. Постоянно недовольный, он порой был просто невыносим. К тому же он не порвал связей со своими сообщниками, не спешившими последовать его примеру и сохранявшими свои вооруженные формирования. А те, в свою очередь недовольные происходящим, постоянно давили на него, призывая к активным действиям.
В «Мемуарах» нашего героя об этом говорится так:
«Вернемся к принцам: собираясь по ночам и замышляя против Его Величества, они не могли добиться единодушия; каждый из них был по-своему требователен и настойчив, в большей или меньшей степени утерял страх перед Господом и уважение к королевской власти, а посему их предложения сильно отличались одно от другого.
Некоторые из них были умеренными и полагали, что арестовывать маршала д’Анкра, чтобы выдать его парламенту, который вынес бы решение о начале судебного разбирательства по его делу, не обязательно.
Другие готовы были идти на большее и <…> желали, чтобы тот был арестован, вывезен из Парижа и помещен под стражу в одной из крепостей или в одном из населенных пунктов, находившихся в их управлении. Но были среди них и такие, кто утверждал, что не нужно дважды возвращаться к одному и тому же делу, и что мертвый человек не сможет никому навредить, а потому от маршала необходимо избавиться раз и навсегда».
Опасность подобных настроений была очевидна, и тогда Мария Медичи по совету Армана-Жана дю Плесси-Ришелье решилась прибегнуть к крайним мерам. То есть она решила разрушить основы мятежа, арестовав его вождя. Она поделилась своими планами с верным маркизом де Темином. Тот позвал своего старшего сына, гвардейского капитана де Лозьера.
В результате 1 сентября 1616 года принц де Конде около получаса беседовал с Людовиком XIII, а когда он вышел из королевского кабинета, к нему подошел капитан де Лозьер и передал, что королева желает видеть его в своих покоях. Они отправились к ней по длинному и узкому коридору, и там маркиз де Темин именем короля приказал сопровождавшим его солдатам, вооруженным алебардами, арестовать принца де Конде.
Все было сделано быстро и без лишнего шума. Принц де Конде не оказал никакого сопротивления: он был в полном одиночестве, лишь когда у него потребовали отдать шпагу, он вдруг отказался и обратился к господину де Рогану, стоявшему рядом, но тот даже не дернулся, чтобы ему помочь.
Биограф кардинала де Ришелье П.П. Черкасов констатирует:
«Хорошо рассчитанный удар произвел должное впечатление. Никто не ожидал от королевы-матери столь решительных действий. Сторонники Конде спешно покинули Париж и затаились. Попытка вдовствующей принцессы Конде – матери вождя оппозиции – поднять мятеж в столице была подавлена в считаные часы».
В самом деле, вооруженная толпа отправилась было к Лувру, но не решилась штурмовать дворец и удовлетворилась тем, что разграбила дом Кончино Кончини. А уже 5 октября мятежные принцы объявили о прекращении сопротивления и о своем подчинении центральной власти. Более того, большая толпа дворян явилась в Лувр, стараясь попасться на глаза королю и его матери, чтобы засвидетельствовать им свою верность.
В «Мемуарах» кардинала де Ришелье это описывается следующим образом:
«Кто-то поступал искренне, кто-то – исходя из совершенно иных намерений, однако не было ни одного человека, кто не одобрил бы поступка Ее Величества; многие уверяли, что завидуют счастливой судьбе господина де Темина, коему довелось принять участие в осуществлении сего замысла; однако на самом деле двор был настолько развращен, что трудно было найти кого-то, действительно готового спасти государство своей верностью и мужеством».
