Анри де Бурбон был не из числа людей обыкновенных. Он был многим обязан Генриху IV, а теперь удалился в Брюссель, заявив о своем несогласии с регентством Марии Медичи. Родившись протестантом, он принял католическую веру, но сделано это было исключительно по соображениям политическим. Короче говоря, это был человек весьма влиятельный и опасный.
Стремительное возвышение никому не известного Кончино Кончини возмутило многих первых вельмож королевства, и они, опираясь на гугенотов, составили заговор против королевы-матери. Естественно, принц де Конде сам претендовал на корону. Понятно, что доводы разных сторон были достаточно сильны, но собственное честолюбие принца управляло им куда сильнее. Он, вроде бы, был согласен на мир, но окончательного решения не принял, внимательно следя за происходящим и взвешивая все «за» и «против».
В качестве места для решительных переговоров был выбран город Луден, и они были назначены на 10 февраля при условии, что с обеих сторон будет объявлено о перемирии до 1 марта.
В этот момент принца де Конде поддержал еще и герцог Вандомский.
Что же касается Людовика XIII, то он отправился в Блуа, куда несколько дней спустя прибыла и Мария Медичи. А 4 мая король велел опубликовать два ордонанса: один касающийся отставки военных, бывших сторонниками принца де Конде, а другой – о прекращении смут, в ожидании, пока отправленный им в парламент эдикт будет опубликован, что и случилось 8 июня.
Так появился так называемый Луденский эдикт (Луденский мир) 1616 года, согласно которому все принцы-бунтовщики вместо заслуженного наказания получили значительные подарки и компенсации от короля. Арман-Жан дю Плесси-Ришелье был этим возмущен. В своих «Мемуарах» он потом написал:
«Продав очень дорого королю свою верность, они вскоре вновь нарушили данное ему слово».
По оценкам историков, тогда Людовик XIII купил мир за шесть с лишним миллионов ливров.
Конде недоставало сильных
политических союзников.
<…> Его освободили
только в октябре 1619 года.
Энтони ЛЕВИ
Понятно, что Луденский мир был полнейшей фикцией. И особенно волновалась по этому поводу Мария Медичи, которая, по словам Ришелье, «могла не опасаться свойств характера короля, но у нее были основания не доверять его возрасту». В связи с этим она вполне справедливо полагала, что ее сын вполне может со временем пасть жертвой насилия со стороны временно затаившихся принцев.
И она сделала неожиданный ход, отправив Армана-Жана дю Плесси-Ришелье к принцу де Конде для новых переговоров, не сомневаясь, что у того хватит верности и ловкости, чтобы «рассеять тучи недоверия». Задача заключалась в том, чтобы пригласить принца в Париж.
В «Мемуарах» нашего героя читаем:
«Эта поездка, совершенная мною по приказу королевы, к разочарованию господ де Майенна и де Буйона, внушила им столь великую зависть, что они немедленно отправились к господину принцу, дабы узнать, что именно я сказал ему, и отговорить его от возвращения ко двору, однако все это оказалось напрасным».
По сути, это было первое важное политическое поручение, возложенное на нашего героя, и от его успешного выполнения во многом зависела его карьера. И он ясно это сознавал.
Он направил принцу де Конде письмо, в котором отметил его заслуги в достижении Луденского мира и заверил в самом лучшем расположении со стороны Их Величеств, якобы только и мечтающих о том, чтобы видеть принца при дворе. Но ответа на это не последовало.
Выждав некоторое время, Арман-Жан дю Плесси-Ришелье отправился в Бурже и добился приема у принца де Конде. От имени королевы-матери он заявил ему, что в Королевском совете произошли перестановки, и единственного, кого там теперь якобы не хватает – это первого принца крови.
Переговоры с принцем де Конде Арман-Жан дю Плесси-Ришелье провел блестяще. В результате принц поверил сказанному и отправился в Париж. 20 июля он прибыл туда с небольшой свитой, изумив этим рискованным шагом многих своих сторонников. В Париже он направился прямо в Лувр и там встретил у Людовика XIII и его матери такой пышный прием, на который не мог и рассчитывать.
