Он толкнул собаку сапогом и небрежно бросил:
- Барьер!
И опять собака легко прыгнула через двухметровый барьер и медленно вернулась на место.
- Послушная! - восхитился я. - Вернулась и сразу села!
- У нее сзади есть местечко, называется «круп». Будете хорошо нажимать на круп - всегда увидите послушание, - снисходительно разъяснил Геворк. - У них же разума нет, а только одни рефлексы, как доказывается наукой.
Он снова движением руки послал собаку взять барьер. Затем кинул на пригорок палку, утолщенную с обоих концов, и громко скомандовал:
- Маузер, апорт!
Собака устремилась за палкой. Она бежала быстро, хорошей машистой рысью, но делала это, как, впрочем, и все другое, без огонька. Послушно, но без внутреннего желания, без интереса. Геворк выбросил правую руку вперед выше уровня плеча, и, повинуясь этому жесту, собака уселась на пригорке, шагах в тридцати от нас, все еще держа в зубах палку.
- Маузер, брось!
Собака разжала зубы, палка покатилась с пригорка вниз.
- Великолепно! - сказал я, и на этот раз совершенно искренне.
Геворк мимолетно взглянул на меня и снова повернулся к собаке.
- Маузер! - грозно позвал он и указал пальцем на меня. - Фас!
Команда «фас» означает «возьми». На эту команду служебная собака должна реагировать без промедления. Черное чудовище с устрашающим рычанием понеслось прямо на меня.
- Что вы делаете! - закричал я, отступая к барьеру.
Андрей нахмурился и со словами:
- Геворк, оставь это дело, - шагнул ко мне и стал рядом.
Геворк усмехнулся.
Черная собака приближалась огромными прыжками. Ударит с ходу передними лапами в грудь - любого собьет с ног.
- Только не беги, - прошептал Андрей, удерживая меня на месте своей крепкой рукой.
- Маузер, сидеть! - приказал Геворк.
И в ту же минуту собака остановилась, притормозив задними лапами. Она почти что ткнулась мордой мне в грудь и сразу отвернулась. Я не увидел в ее глазах ни злости, ни ненависти. Она выполняла приказ - и только! Приказ изменился, и весь ее интерес ко мне тотчас пропал. Медлительный зевок раздвинул огромные челюсти, а затем они со стуком сомкнулись, хлопнув, как крышка вместительного чемодана.
- А вы все же испугались, - насмешливо сказал Геворк. - Неужели я такой уж глупый, что стану на людей натравливать! Это было испытание дисциплины для Маузера.
Я все еще не мог прийти в себя и пробормотал что-то невразумительное: дисциплину, мол, испытывайте как-нибудь иначе… Геворк не дослушал меня:
- Маузер, место!
Черная собака неторопливо пошла в свой вольер, угрюмо улеглась на подстилку из соломы.
Теперь Андрей выпустил на выгул Карая. Пес давно уже учуял присутствие своего хозяина, возбужденно лаял и нетерпеливо бил рыжей лапой по проволоке. Когда Андрей стал отворять дверцу, пес протиснулся в узкое отверстие, обдирая бока.
- Подожди, открою, - ворчал Андрей.
Но Карай, заложив уши на затылок, уже носился около вольера взад и вперед, посматривая на хозяина озорным золотистым глазом. Вдруг он прыгнул - прямо-таки взвился в воздухе - и лизнул Андрея от подбородка к носу, оставив на лице мокрый след.
- Заиграл, заиграл, дурень, - счастливым голосом проговорил Андрей, утираясь рукавом белой рубахи.
Геворк сказал осуждающе:
- Вот тут бы и стегануть его как следует!
Между тем Карай подхватил молодое деревце с ветками и листьями, видимо недавно срубленное, и потащил его в зубах. Он то подкидывал деревце кверху, то волочил по земле.
- Молод еще! - Андрей явно любовался им.
- Молод-то он, конечно, молод, - возразил Геворк, - но, во всяком случае, глуп… Барьер! - крикнул он.
Служебная собака не имеет права выполнять распоряжения посторонних. Карай бросил деревце и насторожился.
- Реагирует, - пренебрежительно сказал Геворк. - Маузер, тот никакого бы внимания не обратил.
Андрей чуть слышно, почти шепотом, приказал:
- Карай, барьер!
И, хотя мы стояли тесной группой, пес тотчас различил голос хозяина и помчался со всех ног к барьерному щиту. Он легко оттолкнулся от земли задними лапами, взлетел на воздух, мигом очутился по другую сторону щита и весело подбежал к Андрею, всем своим видом как бы говоря: «Ну, что еще надо сделать? Я готов!»
