Шутка стоила Васе укоризненного взгляда со стороны Алины, и он сейчас же определился, отчеканив, как курсант командиру:
— Я везу! Свататься! Жениться надумал! Окончательно и бесповоротно!
Все рассмеялись, мужчина подал жениху свою большую руку:
— Вот это по-нашему! Молодец!
Женщина участливо спросила Алину:
— А отца с матерью хоть предупредила? Какую-нибудь предварительную работу провела? Я ведь почему спрашиваю, у меня тоже сын недавно женился. Так вот…
Женщина сокрушенно замялась, подбирая слова, но муж решительно прервал ее, опять обратившись к Алине:
— Расскажи про родителей. Отец-то чем занимается?
— Папа умер, уже давно, — просто начала Алина, — а мама пенсионерка.
— Нелегко, конечно, одной… — сделала скорбный вывод женщина, покачивая головой; по всему было видно, что в ее печали присутствовало то личное, которое ей не дал досказать муж.
— Нет, нет! — Алина поспешила ее успокоить, и уже в этой поспешности было сочувствие тайной печали женщины. — Она не одна! С ней живет… Как сказать… Муж не муж, но очень хороший человек…
— Сожитель, значит, — подсказала женщина и, осекшись, опасливо посмотрела на мужа.
— Ты пойми! — мужчина обрушился на свою половину, применившую, по его мнению, не совсем удачное выражение. — В таком возрасте жениться-разводиться — это тебе что?.. Это тебе игрушки, что ли, играть?.. Люди сходятся, понимаешь, чтобы помогать друг другу, вести совместное хозяйство!.. Правильно? — он глянул на Алину, ища поддержки. — А вот если сложится все хорошо — общество их и без всяких свадеб и титулов назовет мужем и женой! Но!.. — он вдруг сменил гнев на милость, опять в шутливой сердитости сдвинув брови и погрозив Васе огромным пальцем: — Но к вам, молодой человек, это не относится! Назвался груздем — полезай в кузов!
— Есть! — послушно отозвался Вася.
Женщина решила поправиться, обиженно глядя на мужа:
— Да я уверена, что ее мать никудышного человека возле себя не держала бы. Правда, Алина?
— Конечно! — с готовностью ответила Алина, понимая, что тему нужно как-то закрыть. Но не заминая разговор, а просто переведя его в положительное русло. — Он очень хороший, интересный человек. Работящий…
— Это главное!.. — вставила женщина.
— У него очень непростая судьба, — опять спешно продолжила Алина, хоть уже можно было не торопиться. — Детство и юность были трудными. Даже не в ладах с законом бывал…
— С кем не случается… — опять подала голос неуемная женщина, отводя взгляд. — А как зовут? — вопрос прозвучал совсем не зряшно, уводил от очередной непростой темы.
— Зовут его Камиль… Но по паспорту Николай.
Женщина предположила:
— Это он, наверное, чтобы твоей маме приятно было. У тебя ведь мама татарка или башкирка? Нерусские тоже часто себя называют как-нибудь так, чтобы мы язык не ломали. Кличьте меня, мол, Сергеем. А сам какой-нибудь Султан или…
— Ты мать, не перебивай, — остановил ее муж. Видно, что ему становилось по-настоящему интересно.
— Нет, — Алина покачала головой. — В данном случае мама ни при чем. Дело в том, что Николай был в Чечне, в плену… И там принял ислам. Вынужден был принять, чтобы остаться живым…
Все внимательно смотрели на Алину. Взгляд Васи, кроме интереса, выражал и сильное удивление: все это он слышал впервые.
Мужчина предположил:
— Он, небось, служил там?
— Нет. Просто поехал на заработки куда-то на Кавказ, кажется, в Дагестан… Ну, и…
— Обычная история, — тяжело вздохнул мужчина, показывая вздохом всю тяжесть той обычности, и засобирался выходить из купе: — Василий, ты куришь? Нет? Все равно пойдем, постоим…
В тамбуре мужчина стал другим — исчезла простоватость, которая, возможно, была ему присуща исключительно в семейной обстановке и которой он пользовался, как домашними тапочками вместо выходных ботинок. Щурясь от дыма и как-то сквозь ресницы, изучающее, посматривая на Васю, он поведал о том, что сам бывал в Афганистане во время известных событий, а его племянник, инвалид, гражданский человек, жил в Грозном во время первой чеченской кампании. Вася приготовился узнать много интересного о том, что слышал много раз, но теперь — из первых уст, вживую. Однако мужчина сказал немного, и речь его, в отличие от простой и конкретной, которая была в купе, сделалась сумбурной и какой-то странно-двусмысленной.
