Кассеты он так и не нашел.
И вот сейчас она снова встала на его пути! Это было чудовищно! Это было не по правилам! Ведь он уже убил ее один раз! Сколько же можно?
Анциферов бросился к трибуне, вытянув перед собой руки и хрипло крича:
– Я ведь тебя один раз уже убил! Тебе этого мало? У тебя что – девять жизней, как у кошки? Так я тебя и девять раз задушу, мне это нетрудно!
Сухощавый майор переглянулся с молчаливым человеком в штатском:
– Вы слышали? Теперь многое становится ясным…
Человек в штатском ничего не ответил, только глубокомысленно пожал плечами.
Анциферов вскарабкался на трибуну и протянул руки к горлу Маргариты. Однако та, с необычной для покойницы ловкостью, поднырнула под его локоть, соскочила с трибуны и исчезла в кустах.
Анциферов недоуменно огляделся по сторонам и громко заявил:
– Как покойный премьер-министр Индии и по совместительству председатель комитета по внеземным цивилизациям, я требую, чтобы меня оградили от покушений со стороны убиенных мной представителей общественности! В особенности возмутительными являются факты несанкционированного воскрешения официальных покойников! Если уже выписано свидетельство о смерти, всякие попытки воскрешения являются противозаконными и противоречащими Женевской конвенции!
– Вот теперь действительно многое становится понятным! – удовлетворенно проговорил человек в штатском.
Из боковой аллеи, завывая сиреной, выкатила машина «Скорой помощи» и лихо затормозила перед трибуной. Из нее выскочили двое санитаров и устремились к Анциферову.
– Не подходить! – визжал Виктор Михайлович. – Я, как председатель земного шара и личный секретарь Индиры Ганди, пользуюсь дипломатической неприкосновенностью…
– Ничего, мы тебя вылечим! – пообещал один из санитаров, заталкивая Анциферова в машину.
– Ну вот, ребята, – Анатолий застегнул чемоданчик и повернулся к Лоле и Маркизу, – спасибо вам за все, вы мне просто жизнь спасли! Теперь могу по улицам ходить спокойно.
– Толечка! – Лола тут же повисла у него на шее. – Дорогой, как же мы без тебя будем! Я так привыкла! Ну ты звони, не пропадай надолго!
– Хор-роший, хор-роший… пр-релесть! – проворковал попугай, сидевший на вешалке.
У Лени Маркиза шевельнулось в груди неприятное чувство – за все время совместного проживания Перришон ни разу не назвал его ласковым именем, а все больше исподтишка гадил на пиджаки.
Лола оторвалась от Анатолия только для того, чтобы поднести ему Пу И, который давно уже носился вокруг и требовательно тявкал.
– Пу И, поцелуй его!
Песик радостно лизнул Анатолия в нос, отчего Леня снова почувствовал болезненный укол в сердце. Когда же в прихожую явился кот Аскольд и на прощание долго и тщательно потерся о брюки отбывающего Анатолия, оставив на них едва ли не килограмм шерсти, в душе Маркиза прочно поселилась обида.
Кот спел прощальную песню и удалился, Анатолий кивнул Лене и тоже ушел.
– Подумать только, – вздохнул Маркиз, – кажется, первый раз в жизни я положил столько времени и трудов, но не заработал на этом деле ни копейки.
– Какой ты, Леонид, меркантильный, – тут же сердито сказала Лола, – я и не подозревала. Ты все в жизни меряешь деньгами, я очень в тебе разочаровалась.
Она подхватила на руки Пу И и ушла к себе. Леня переглянулся с попугаем, тот промолчал.
Валентин Хрущ повернул ключ в замке и открыл дверь своей квартиры. Бультерьер Лютик (полное имя Малюта Скуратов) первым вбежал в квартиру, мягко перебирая крепкими кривыми лапами. И вдруг он удивленно и растерянно заскулил.
Валентин и сам почувствовал, что в квартире что-то не так.
Здесь явственно ощущалось присутствие чужого человека.
Первым делом Валентин направился к своему тайнику, где хранил деньги на случай непредвиденных неприятностей.
Деньги были на месте, но из кухни непостижимым образом исчез холодильник.
Хрущ отвесил челюсть и зашел в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо…
Здесь его ждал еще более неприятный и необъяснимый сюрприз.
Часть дорогой итальянской кафельной плитки была отбита. В отсутствие Хруща кто-то хозяйничал в святая святых – в сантехническом оборудовании!
Хрущ почувствовал насущную необходимость выпить. Иначе он за себя не ручался. Он направился к своему бару, выполненному в форме уменьшенной копии афинского Акрополя.